Годы одиночества сделали своё чёрное дело – сражённый вишнёвым взглядом, Юрий себя тоже не узнавал! Нахальство и вызов собственной судьбе, дремавшие в этом скромном и, в общем-то деликатном человеке всю его сознательную жизнь, взбаламутили бесовское болото и тормоза отказали. Инна Валерьевна была приглашена из-за окошечка в зал, взята за руку, глядя глаза в глаза, были сказаны соблазнительные милые дерзости, оставлен телефон и тут же он ушел.

Как вы понимаете, интрига была несусветная, а значит, обреченная на успех.

Однако этот коварный негодяй почему-то больше не появлялся, не звонил, а шесть цифр, записанные на полях календаря смущали, мешали работать и вообще мешали жить.

Что такое подготовленная почва, агрономы знают – на ней любой чертополох взойдет и, что характерно для дела, брошенного на самотёк, даже в первую очередь чертополох. Так, дорогой читатель, и случилось!

Нервы красавицы не выдержали и через неделю она позвонила сама, с ходу, вполне деликатно и сдержанно, по её твёрдому убеждению, заявив практически незнакомому человеку, что обещать и не позвонить, это – свинство, и положила трубку.

Весна едва вступила в свои права, а любовники не могли надышаться друг другом. Создавалось впечатление, что работе оставлялось свободное от любви время. Ночи напролёт телефонные аппараты передавали в оба конца города милые интимные глупости, и абсолютное понимание по всем вопросам жизни и смерти, мироустройства и философии, как на всенощной в церкви повторяясь в разных вариациях по нескольку раз. Краснея и бледнея, от услышанных откровений и признаний, запотевшие от разгорячённого дыхания телефонные трубки в изнеможении укладывались на телефонные аппараты не раньше четырёх часов утра.

Бывший любовник не мог взять в толк произошедших перемен в отношениях, а осторожная Инна Валерьевна, не допуская несчастного до себя, туманно говорила, что она якобы его любит, но не так, как прежде, и поэтому не может быть с ним, тем более что ей всё время нездоровится(!)… Мужики, как телята, вот и этот, воспринимая бредовое враньё за «чистую монету» ходил кругами в ожидании выздоровления и возвращения благосклонности любимой.

Лето шло волшебно, под соловьиные трели у лунной дорожки на озёре, под тёплым бархатом звёздного июльского неба и прочее, и прочее, и прочее…

В начале августа Апранина позвала «на подвиг» его работа.

Отцовская шинель

Дорога была дальняя, дорога была в Сибирь, имея своей целью возвращение долгов от нерадивых партнеров по бизнесу.

Юрий ехал вдвоём с компаньоном, билеты на самолет из Москвы лежали в кармане, дорожные сумки упакованы, машина летела к столице, и времени было навалом. Это оказалось очень кстати, поскольку асфальт магистрали Брест-Москва хоть и выглядел ровным, однако был покрыт водяной плёнкой, и гроза, сопровождавшая их уже несколько часов, не давала никакой надежды на расслабление.

Машину слегка водило из стороны в сторону, но это уже не вызывало особой тревоги, вот только донимали встречные и попутные фуры, обдавая их «мерс» облаком жидкой грязи вперемешку с мелкими камнями. Налетая, этот шквал забивал стекла и, казалось, вот-вот сбросит их с дороги в преисподнюю.

Они старались не останавливаться, хотя скорость постепенно снижали, поскольку день уходил, сумерки всё более и более овладевали небом, которое и без того смотрело на мир серой беспросветной пеленой.

Уже остались далеко позади Ярцево со своим «Оазисом», петляющей дорогой и ужасно узким мостом, сафоновские терриконы, перекресток на Вязьму с вереницей ларьков и магазинчиков.

Гагаринский перекресток встретил их, как всегда, бесконечным рыбным базаром по обочинам автомагистрали и вывешенными полотенцами с изображением американских флагов, долларовых купюр в рост человека, загорелых красавиц и красавцев во всех позах и ракурсах. Это буйство дешёвых красок и лубочной экзотики сиротливо трепыхалось на натянутых как струны веревках, и продавцы с тоской поглядывали на безразлично уносящиеся во мглу автомобили.

Наконец Голицино, светофор, пост ГАИ и далее поток машин становится практически сплошным.

Приближение Москвы чувствуется буквально во всем: и в рекламных щитах, призывающих любить радио «Эхо Москвы» и Кока-Колу, и в сверкающих АЗС, и в шикарных коттеджах и виллах стыдливо выглядывающих из-за пробегающих вдоль дороги перелесков, и в бесконечных, в своем разнообразии и стилях, разного калибра кафе, ресторанчиках и небольших гостиниц, приветливо подмигивающих гирляндами огней, предложением охраняемых автостоянок, замечательной кухни, саун, с любым сервисом и прочее и прочее…

Автомобиль они оставили на платной стоянке, пообедали в ресторане аэропорта, и скоро «Боинг-737» уже брал курс на восток, бережно и неторопливо огибая вечернюю, разлившуюся морем пульсирующих и перетекающих огней, Москву, покинув Шереметьево и развернувшись прямо на сияющую над горизонтом полную луну.

Летя навстречу новому дню, лайнер преодолел ночь за три часа и прибыл в аэропорт Толмачёво утром, а ещё через час приятели осваивали двухкомнатный номер в гостинице «Новосибирск» напротив железнодорожного вокзала «Новосибирск Главный». Нагрянуть к должникам кредиторы решили утром следующего дня и безо всякого предупреждения.

Жиц Яков Ефимович, генеральный директор акционерного общества открытого типа, имел рост метра полтора с каблуками, а ширину такую, что, попадись навстречу ему в узком коридоре, невольно возникал вопрос, что проще: обойти или перепрыгнуть? Короткие, но очень широкие брюки заканчивались на груди Якова Ефимовича и удерживались широкими подтяжками. Голова, с остатками шевелюры, торчащей как уши у филина, была низко и плотно втиснута безжалостной природой в узкие плечи и на ней, на голове, красовались огромные очки в тёмной роговой оправе. Очки имели большие круглые и толстенные стёкла, как у телескопа, отчего глаза Жица тоже выглядели большими и круглыми, дополняя, в свою очередь, сходство с ночным пернатым хищником.

Уже вплотную подойдя к семидесятилетнему рубежу Яков Ефимович ни о каком пенсионном бытие даже думать не хотел, поскольку, в силу природной коммуникабельности и напору, был вхож во все бюрократические и властные кабинеты и участвовал во всём, что имело президиум и банкет.

Главной задачей последнего отрезка своей жизни он считал всемерное укрепление собственной значимости и, надо сказать, весьма в этом преуспел. Несмотря на то, что серьёзные и деловые люди начинали уже посмеиваться над петушиным имиджем Якова Ефимовича, тем не менее, от его услуг отказываться не спешили.

Превратившись в «свадебного генерала» Жиц всё равно не упускал ни малейшей возможности «побанковать» в каком-нибудь мероприятии.

И вот соблазнившись на очередную авантюру, он заключил-таки договор на поставку сырья с посреднической фирмой Апранина, с которым и встретился на одной из текстильных ярмарок в столице. Расфуфырившись как индюк, напустив туману, и наобещав золотые горы, он убедил Юрия в том, что ни одно мало-мальски важное события за Уральским хребтом не имеет место быть