неширокие улицы, задворки, проулки, повороты, скоротечный отдых в укромных подворотнях, школы, спортплощадки, и снова блуждание среди многоэтажек… И жажда. Пить хотелось до рези в горле.

В обед выбрались к небольшим производственным зданиям, присмотрели поросший травой закуток с приличным обзором прилегающей территории, и там позволили себе кратковременный привал.

Вокруг шаталось множество разновозрастных, неряшливых обалдуев, лениво обсуждавших возможности подработки на разгрузке товара и, при этом, явно не желавших потеть даже за деньги, так что влились мы в их среду идеально.

Скорее всего, тут располагался какой-то склад, и владельцы предпочитали нанимать всяких бездельников, нежели содержать постоянный штат нормальных грузчиков.

Жаль, пришлось уходить. Где многолюдье — там многоглазье. И многолюбопытствие.

… Ближе к окончанию рабочего дня, пересекая крохотный сквер с фонтаном и велодорожками, я заметил бодрую группу парней и девушек с большой надувной рыбой, пляжными сумками и сухими головами. У отдельных девушек на шеях виднелись завязки от купальных лифчиков. Молодёжь веселилась, шутила на грани приличия, смеялась, оглашая окрестности юношеским, заразительным хохотом.

— К воде чешут, — указал на очевидное Ежи, оказавшийся поблизости. — Искупаться бы…

Сверкнула мысль.

— И попить. На пляжах фонтанчики с питьевой водой бывают.

— И полицейские тачки не проедут.

Особо не раздумывая, пошли следом, держась поодаль от компании.

Интуиция не подвела. Через некоторое время мы вышли на берег относительно широкой реки, вдоль которой расположилась уйма отдыхающего народу.

Пристроились у самой речной кромки, под кустами, благо, пляж оказался дикий. Посбрасывали одежду, по очереди окунулись в прохладную, приятную воду. Мечтая не словить дизентерию и прочие кишечные прелести, позволили себе по глотку сладковатой, после засушливого путешествия, жидкости. Самодельный фильтр на глазах у отдыхающих мастерить не рискнули, понадеялись на лужёное солдатское брюхо.

Питьевых фонтанчиков в округе не нашлось.

Ну что же, настало время поговорить…

* * *

— Вы чего за мной увязались? — я не стал скрывать недовольства. Пусть знают. — Приказ же чётко звучал — по одиночке.

Реакция на обвинение у сослуживцев оказалась разная. Сквоч с наслаждением почесался в области груди, а Ежи вздрогнул, втянул голову в плечи и виновато опустил глаза, будто я его в сортире за рукоблудием застал.

— Да больше, особо, и некуда драпать оказалось, — после непродолжительного молчания снизошёл до ответа бесфамильный. — Вдоль поезда нельзя, издалека видно. Только через пути. Вот и вышло, что следом за тобой. Хорошо хоть в загривок не пальнули…

— Гнались?

— Не видел. Кричал кто-то. Что — не разобрал. Но громко.

— Кричал-кричал, — вмешался Брок, усаживаясь на песочек и подставляя физиономию свежему ветерку. — Я слышал. Остановиться требовали. Вы уже далеко убежали, когда началось… Я обернулся — никого не видно. Потом сообразил — вагон с трубами мешает, под которым вы пролезли…

— Короче, я побежал, и все побежали, — вывод развеселил. — Стадный инстинкт в действии.

От шутки Сквоч заржал, Брок натянул лёгкую улыбку и попытался изменить тему:

— Про деньги Федерации все в курсе?

— Нет…

— Универсальное платёжное средство. Придумано для всяких задворок галактики, включая этот. По экономическому называется чёрный нал. Через него решаются многие вопросы из числа тех, где необходима секретность или контроль над валютным курсом. Второе даже главнее.

— Подробнее можно? — заумь в пояснениях знайки несколько нервировала, но хотелось понимать, чем одарил меня сержант.

— Кредит Федерации всегда чего-то стоит. Ему не страшны инфляция и кризисы. Система расчётов заточена так, что при любых неприятностях валюта ведущих планет всегда как бы в стороне. Дешевеет редко и незначительно, зато по отношению к деньгам аборигенов дорожает часто. За этим следят. Потому все, у кого есть, что отложить на чёрный день, предпочитают кредиты. Так надёжней. Можно в безнале это делать и светить достаток банкам, и, как следствие, всем, кто при власти; можно наличкой. Её довольно много. В самих же метрополиях, не поверите, физических дензнаков нет. Изымаются из оборота. То есть, купить что-то или рассчитаться ими вполне можно, а вот сдачу получить или снять со счёта — нельзя.

— Погоди, — бесфамильный потерялся в формулировках. — Я правильно понял: бабло берут, но сдачу на кошелёк переводят? Какого хрена? В чём прикол?

Удивительно, но лопоухий ответил без насмешки и набившего оскомину менторства:

— Берегут контроль за финансами. Наличные кредиты этому вредят. Потому их оставили для внешних расчётов. Вот представь, у тебя — огромная сумка налички. Ты можешь купить всё, чего душе угодно, и ни один банк не узнает о сделке. А придут сборщики налогов и спросят — откуда столько счастья, скажешь — накопил, у обожаемой бабушки под полом хранились, Бог послал… Смысл в том, что проверить твой бред крайне сложно. Все всё понимают, но предъявить, как отследить, откуда денежки, не могут… Представил?

— Ага… — Сквоч слушал заучку с восхищением. — Пока понятно.

— Теперь представь, что ты не частное лицо, а, скажем… представитель крупной компании и пробиваешь разрешение на открытие завода на такой вот планетке. Чиновники, конечно, тебе палки в колёса ставят, взятку хотят. Платить в безнале — это открывать счёт в другом секторе, при другом законодательстве, светить конечного выгодополучателя или возиться с вкладом «на предъявителя». Многие так и поступают, если речь идёт о крупных дядях. А шваль помельче — она мыслит проще и цифры там гуляют скромнее. Ну и счетов в крупных банках у них нет. Так что остаётся или на подставное лицо мзду переводить, или наличкой.

— Мелкие грызуны предпочитают запасы делать в норке?

— В точку. Компании, связанные с Федерацией, вообще открытое разрешение на работу с неэлектронными платежами оформляют. Кому платят, за что — поди, разбери. Могу про мафию рассказать, про контрабанду… Да те же посольства целенаправленно свои обменные пункты открывают, чтобы понемногу вбрасывать денежные массы в оборот и, при необходимости, давить на финансовую систему аборигенов. В Нанде, для примера, курс один к десяти в пользу Федерации. За один кредит дают десять местных марок, так их деньги называются. При желании метрополии курс может измениться на один к двадцати, и один к ста. Очень легко! Введут торговые ограничения, заблокируют работу тех предприятий, где они в акционерах, напомнят о процентах по кредитам, населению намекнут через визорных экспертов о стабильности вкладов именно в кредитах… Тогда — дефолт и прочие неприятности, ведущие к насильственной смене власти.

— В общем, ствол у чужого виска, — сделал неожиданный вывод бесфамильный, и мне оставалось только согласиться.

Сбивчивый рассказ Ежи о финансовой системе объяснял главное: кредиты — это хорошо, а всё остальное под ними ходит.

— Ты и в курсах обмена разобраться успел? — не сдержал я удивления.

— Слабо, — Брок отрицательно помотал головой. — В ломбарде