Но Вулф нисколько не сердился. Ему пришлось вполне по душе пребывание в качестве пленника в этом шелковистом, укромном и уютном уголке.

Она поспешила разжать ноги, освобождая руку с губкой. Губка же не просто медленно удалилась, но легко и нежно приласкала Джессику, и она почувствовала, что близка к обмороку. Она вспыхнула от грудей до лба.

— Не стоит так смущаться, — сказал Вулф нарочито спокойно. — Даже если муж и жена не делят ложе, некоторая доля интимности между ними неизбежна.

Джессика проглотила комок в горле и смотрела огромными глазами на Вулфа, который стоя встряхивал мягкое фланелевое одеяло.

— Ты можешь встать?

Ее огромные аквамариновые глаза стали еще больше.

— Но ведь на мне ничего нет! — воскликнула она в отчаянии

Вулф вздохнул и терпеливо произнес:

— Я знаю. Это обычное дело — находиться в ванне голой. Ты можешь встать или тебе нужна помощь?

— Но…

— Джесси, — перебил он ее, — не стоит так волноваться, давай выходи из ванны, пока ты не простудилась.

— Закрой глаза.

— Глупо, — пробормотал он, однако глаза закрыл.

Несмотря на свои негнущиеся руки, она кое-как встала на колени. Но почти поднявшись на ноги, поскользнулась.

— Вулф!

Он подхватил ее, приподнял и осторожно поставил на пол Изо всех сил стараясь не выказывать интереса, стал быстро растирать.

— Закрой глаза, — попросила она

— Но с закрытыми глазами мне не видно, что я делаю. Может быть, тебе закрыть?

Джессика заморгала глазами.

— А что это даст?

— Даст тебе возможность думать…

Вулф выдавил улыбку и закрыл глаза. Почти в тот же момент его руки заскользили по телу Джессики и оказались без полотенца на ее округлом бедре.

— Это не срабатывает, — призналась Джессика.

Он подумал, что это как раз очень здорово срабатывает, но вслух сказал:

— У тебя есть идея получше?

— Укутай меня одеялом, и я вытрусь сама.

Вулф сразу решил, что это плохая идея… и в то же время отличная. Ощутить небольшое, ладное девичье тело под легким фланелевым одеялом в своих руках — эта идея воспламенила его не меньше, чем завершившееся купанье. Когда накинутое одеяло соскользнуло с ее плеча и он будто случайно задел ладонью сосок, он с трудом смог набрать воздуха в легкие.

— Ну вот, теперь все, — сказала наконец Джессика.

Вулф не знал, радоваться или печалиться по поводу того, что эта сладостная мука заканчивалась. Он повернулся и направился к постели. Одним движением он разложил меховое покрывало на кровати.

— Иди сюда и ложись, — позвал он, стараясь не смотреть на эту обнаженную монашенку, которая стояла дрожа возле ванны. — Я попробую растереть тебе мышцы на руках и спине.

Джессика неуверенно глянула на высокого мужчину возле кровати. Обнаженное, если не считать светлой тряпки, небрежно обмотанной вокруг бедер, оттеняемое игрой света и тени, тело Вулфа было великолепным и немножко пугало скрытой в нем силой.

— Ваша милость, если бы я собирался напасть на вас, как лорд Гор, я мог бы сделать это уже десятки раз.

Сдерживаемый гнев в голосе Вулфа заставил Джессику вздрогнуть.

— Да, я знаю, — согласилась она слабым голосом — Просто… это все ново для меня.

— Для меня это тоже ново.

Джессика удивленно взглянула на него.

— Разве?

— Я никогда раньше не купал женщину… Впрочем, ты никакая не женщина. Ты монашенка.

Не говоря ни слова, Джессика подошла к кровати и легла лицом вниз. Шелковистая поверхность меха приятно щекотала ее голое тело.

— Ну как теперь? — спросил Вулф, набрасывая сверху фланелевое одеяло.

Джессика слегка дрожала.

— Странное ощущение, когда кожа касается меха.

— Это согреет тебя.

Она издала вздох и для пробы пошевелилась. Ей казалось, что от меха исходит тепло.

— Ты прав… Это так… необычно — лежать на меху.

Не отдавая себе в том отчета, она снова задвигалась на меховом покрывале, и это рождало в ее теле необычные приятные ощущения. Вулфа осенило, что невинные телодвижения Джессики имеют чувственную окраску. Он вновь подумал, что тезис леди Виктории заслуживал внимания: научить монашенку не бояться прикосновений мужчины.

До сего времени Вулф старался не замечать темперамента Джессики. Теперь же он решил, что будет гораздо умнее с его стороны пробудить ее. Тогда мысль о брачном ложе и мужском прикосновении не будет рождать такого ужаса. И она согласится покончить с нынешним фиктивным браком и заключить союз, более подходящий ее рождению и титулу.

После этого Вулф сможет найти женщину, отвечающую его вкусам и пожеланиям: сильную, душевную, способйую разделить с ним страсть, бок о бок трудиться в дикой стране и родить ему детей. Это то, чего самый очаровательный эльф не в состоянии ему дать.

Забава, развлечение…

И если мысль о том, что какой-то другой мужчина будет обладать Джессикой, злила Вулфа (ему приходилось признаться себе в этом), то с этим нужно смириться. Жизнь научила его, что страсть к женщине преходяща, а вот настоящая женитьба — нет.

«Пока смерть не разлучит нас».

— Для начала, я думаю, тебе полезно глотнуть немного бренди, — сказал Вулф в раздумье.

— Бренди?

— Угу.

Этот нечленораздельный звук, означающий подтверждение, вызвал у Джессики улыбку.

— Спасибо, но я не люблю спиртное.

— Думай о лечении.

— О лечении?

— Да. Я принесу, кроме того, также и для попугая.

— Для попугая? Ах, да. Он должен быть где-то здесь на свободе. — Она тихонько засмеялась и потерлась щекой о мех, словно это было тело возлюбленного… Он быстро вышел из комнаты и появился с бокалом бренди в руке.

— Садись, Джесси.

Она перевернулась на бок, но когда попробовала подняться с помощью рук, те не справились с задачей.

— Кажется, я не могу, — призналась она.

Вулф отставил бокал и помог ей сесть в кровати. Фланелевое одеяло сползло вниз. Джессика испуганно вскрикнула и попыталась удержать его. Однако движения были замедленны, поскольку руки не вполне подчинялись ей. Одеяло сползло ниже грудей, прежде чем она смогла поймать его.

Закрыв глаза, Вулф сказал себе, что ведет себя как дурак, словно никогда не видел обнаженную по пояс женщину. Тем не менее вид ослепительно белых окружностей и розовых сосков запечатлелся в его мозгу, а сердце участило удары до такой степени, словно он взбежал в гору.