— Ты будешь ближе к истине, если предположишь, что онизнают ещё меньше меня.

Джереми показал на светлую точку в небе справа, по носукорабля, и сказал:

— Это Полярная звезда. Видишь?

— Разумеется, вижу, — ленивым голосом ответилБлад.

— А Полярная звезда, если она висит перед нами, почтинад правым бортом, означает, что мы идём курсом норд-норд-вест или, может быть,норд-вест, так как я сомневаюсь, чтобы мы находились более чем в десятиградусах к западу.

— Ну и что же? — удивился капитан Блад.

— Ты говорил мне, что, пройдя между островами Тобаго иГренада, мы пошли в Кюрасао к западу от архипелага. Но если бы мы шли такимкурсом, то Полярная звезда должна была бы быть у нас на траверсе[40] —вон там.

Состояние лени, владевшее Бладом, исчезло мгновенно. Онсжался от какого-то мрачного предчувствия и только хотел что-то сказать, каклуч света из двери каюты на корме прорезал темноту у них над головой. Дверьзакрылась, и они услыхали шаги по трапу. Это был дон Диего. Капитан Бладмногозначительно сжал пальцами плечо Джереми и, подозвав испанца, обратился кнему по-английски, как обычно делал в присутствии людей, не знавших испанскогоязыка.

— Разрешите наш маленький спор, дон Диего, —шутливо сказал он. — Мы здесь спорим с Питтом, какая из этих звёзд —Полярная.

— И это всё? — спокойно спросил испанец. В еготоне звучала явная ирония. — Если мне не изменяет память, вы говорили, чтогосподин Питт ваш штурман.

— Да, за неимением лучшего, — с шутливым пренебрежениемзаметил капитан. — Но я сейчас был готов спорить с ним на сто песо, чтоискомая звезда — вот эта. — И он небрежно указал рукой на первуюпопавшуюся светлую точку в небе.

Блад потом признался Питту, что, если бы дон Диего с нимсогласился, он убил бы его на месте. Однако испанец откровенно выразил своёпрезрение к астрономическим познаниям Блада.

— Ваше убеждение основано на невежестве, дон Педро. Выпроиграли: Полярная звезда — вот эта, — сказал он, указывая на неё.

— А вы убеждены в этом?

— Мой дорогой дон Педро! — запротестовал испанец,которого начал забавлять этот разговор. — Ну мыслимо ли, чтобы я ошибся?Да и у нас есть, наконец, такое доказательство, как компас. Пойдёмте взглянуть,каким курсом мы идём.

Его полная откровенность и спокойствие человека, которомунечего скрывать, сразу же рассеяли подозрения Блада. Однако убедить Питта былоне так легко.

— В таком случае, дон Диего, — спросил он, —почему же мы идём в Кюрасао таким странным курсом?

— У вас есть все основания задать мне такой вопрос, —без малейшего замешательства ответил дон Диего и вздохнул. — Я надеялся,что допущенная мной небрежность не будет замечена. Обычно я не ведуастрономических наблюдений, так как всецело полагаюсь на навигационноесчисление пути. Но, увы, никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Сегодня,взяв в руки квадрант, я, к своему стыду, обнаружил, что уклонился на полградусак югу, а поэтому Кюрасао находится сейчас от нас почти прямо к северу. Именноэта ошибка и вызвала задержку в пути. Но теперь всё в порядке, и мы придём тудак утру.

Объяснение это было настолько прямым и откровенным, что неоставляло сомнений в честности дона Диего. И когда испанец ушёл, Блад заметил,что вообще нелепо подозревать его в чём-либо, ибо он доказал свою честность,открыто заявив о своём согласии скорее умереть, чем взять на себя какие-либообязательства, несовместимые с его честью.

Впервые попав в Карибское море и не зная повадок здешнихавантюристов, капитан Блад всё ещё питал по отношению к ним некоторые иллюзии.

Однако события следующего дня грубо их развеяли.

Выйдя на палубу до восхода солнца, он увидел перед собойтуманную полоску земли, обещанную им испанцем накануне. Примерно в десяти миляхот корабля тянулась длинная береговая линия, простираясь по горизонту далеко навосток и запад. Прямо перед ними лежал большой мыс. Очертания берегов смутилиБлада, он нахмурился, так как никогда не думал, что остров Кюрасао может бытьтак велик. То, что находилось перед ним, скорее походило не на остров, а наматерик.

Справа по борту, в трёх-четырёх милях от них, шёл большойкорабль, водоизмещением не меньшим, если не большим, чем «Синко Льягас». ПокаБлад наблюдал за ним, корабль изменил курс, развернулся и в крутом бейдевиндепошёл на сближение.

Человек двенадцать из команды Блада, встревоженные,бросились на бак, нетерпеливо посматривая на сушу.

— Вот это и есть обещанная земля, дон Педро, —услышал он позади себя чей-то голос, говоривший по-испански.

Нотка скрытого торжества, прозвучавшая в этом голосе, сразуже разбудила в Бладе все его подозрения. Он так круто повернулся к дону Диего,что увидел ироническую улыбку, не успевшую исчезнуть с лица испанца.

— Ваша радость при виде этой земли по меньшей меренепонятна, — сказал Блад.

— Да, конечно! — Испанец потёр руки, и Бладзаметил, что они дрожали. — Это радость моряка.

— Или предателя, что вернее, — спокойно сказалБлад. Когда испанец попятился от него с внезапно изменившимся выражением лица,которое полностью уничтожило все сомнения Блада, он указал рукой на сушу ирезко спросил: — Хватит ли у вас наглости и сейчас утверждать, что этоберег Кюрасао? — Он решительно наступал на дона Диего, который шаг зашагом отходил назад. — Может быть, вы хотите, чтобы я сказал вам, что этоза земля? Вы хотите этого?

Уверенность, с которой говорил Блад, казалось, ошеломилаиспанца; он молчал. И здесь капитан Блад наугад, а быть может, и не совсемнаугад, рискнул высказать свою догадку. Если эта береговая линия непринадлежала Мэйну, что было не совсем невероятно, то она могла принадлежатьлибо Кубе, либо Гаити. Но остров Куба, несомненно, лежал дальше ксеверо-западу, и Блад тут же сообразил, что дон Диего, замыслив предательство,мог привести их к берегам ближайшей из этих испанских территорий.

— Эта земля, предатель и клятвопреступник, —остров Гаити!

Он пристально всматривался в смуглое и сразу же побледневшеелицо испанца, чтобы убедиться, как он будет реагировать на его слова. Но сейчасотступавший испанец дошёл уже до середины шканцев[41], гдебизань[42] мешала стоявшим внизу англичанам видеть Блада и донаДиего. Губы испанца скривились в презрительной улыбке.