без того пугливый воришка, увидев меня, чуть не подавился и, бухнувшись на колени, прокашлял:

― Только не жалуйтесь дяде, господин сыщик, Дени всё-всё расскажет…

Я вытащил его за пределы мира швабр и метёлок и, прижав к стене, «ласково» пожурил:

― Внимательно тебя слушаю, свиная морда…

История оказалась интересной ― накануне известного события Дарси сам проинструктировал уборщика, что и в какой последовательности тому следовало делать, пообещав хорошие деньги за выполненную работу и молчание. Думаю, ушлый напарник применил не только пряник, но и кнут, потому что, подозреваю, знал подноготную своего оппонента.

Третий раз выслушав краткие объяснения Дени ― как только Бена унесли, вырвал странные металлические штучки из шкафа, заклеив дыры, и тщательно вымыл пол и дверцы, ― я сообразил, что большего от него не добиться, и похлопал парня по плечу, отчего тот почти сравнялся цветом с белёной стеной:

― Так ты уже получил свою награду?

Дени замотал головой, прошепелявив мне на ухо:

― Господин Дарси сказал, что отдаст деньги, как только вернётся «к жизни». А он всегда держит слово, ей богу…

Вспомнив прижимистого напарника, недоверчиво хмыкнул на такое заявление, поспешив во владения Пита ― подвал, где находилась покойницкая, молясь, чтобы Дохляк оказался там, а не на очередном «вызове». На этот раз удача была на моей стороне ― тощий словно жердь, но жилистый Пит, пугавший новичков, не привыкших к его «особенным», закрывавшим пол-лица очкам, своей знаменитой улыбкой, от которой мурашки рысцой пробегали по коже, был на месте.

На самом деле Пит был добрейшей души человеком и встретил младшего агента в маленьком закутке своей лаборатории, где на полках стояли страшного вида банки и колбы с очень подозрительным содержимым, приветливым:

― Слышал, ты помог Юджину и его красотке выкарабкаться ― одобряю! Хочешь ветчины, свежайшая, со слезой… ― он поправил длинный до щиколоток кожаный фартук, указав на стол огромным мясницким ножом, на котором лежал его нехитрый, завёрнутый в простую бумагу обед.

Принюхавшись к этой трапезе, чихнул, невольно усмехаясь:

― Да у тебя тут пахнет то ли кислотой, то ли чем похуже… Как можно есть в такой обстановке?

Пит довольно улыбнулся:

― Это дело привычки, тут главное ничего не перепутать. Вот был случай…

Поднял руку, останавливая этот неиссякаемый фонтан красноречия:

― Сначала ответь на вопрос, только, пожалуйста, не виляй, всё слишком серьёзно… Ты ведь мой друг, и Дарси тоже, или… нет?

Его лицо словно ещё больше вытянулось, глаза погрустнели:

― Друг, не сомневайся… Но ты не об этом хотел спросить, да? Понимаю, Бен говорил, что рано или поздно догадаешься. Спрашивай уж, расскажу то, что знаю, а это совсем немного. Дарси любил напускать тумана, всё повторял:

― Меньше знаешь, крепче спишь…

Он зачем-то вытер руки о белоснежное полотенце и, вздохнув, уселся на видавший виды стул, указав мне на высокий трёхногий табурет. На душе вдруг стало тоскливо ― захотелось просто уйти отсюда ― наверное, было страшно услышать правду… Хотя жизнь научила Дасти Роджа сомневаться во всём, и поэтому, присев на краешек колченогого чудовища, я обречённо вздохнул:

― Слушаю, Пит…

Оказывается, Бен пришёл к нашему «трупорезу» накануне предполагаемой инсценировки, попросив о помощи, потому что, по его словам, мы оба оказались в трудном положении. И чтобы продолжить зашедшее в тупик расследование, Дарси предстояло «умереть», что ослабило бы бдительность врага. Всё должно было выглядеть натурально, и поэтому он не сказал о своём плане даже лучшему другу…

Во время своего повествования взволнованный Пит размахивал ножом, словно пытался разрезать кружившиеся в воздухе пылинки, его голос звучал очень искренне:

― Клянусь, Дасти, это всё, что знаю. Вот встретишь неугомонного, сам с ним и разбирайся. Я всего лишь помог ему выбраться, заменив тело твоего дружка на труп молодого, довольно похожего бродяги. И не спрашивай ― понятия не имею, где сейчас ошивается Бен. Кто знает, что в голове у этого парня…

Кивнул:

― Хорошо… Тогда последний вопрос, Пит ― Лурк в курсе?

Пит положил нож на стол, посмотрев как на недоумка:

― С ума сошёл? Нет, конечно… Иначе меня бы уже вышвырнули из этого заведения или посадили в каталажку за фальсификацию…

Торопясь покинуть подвал, я нервно кусал губы:

― Как мог Бен скрыть «такое» от напарника? Выходит, не доверял… Или всё дело в потери памяти? Чёрт его подери… Надо как можно скорее разыскать зас…ца. То, что на местах преступлений постоянно видели хромого человека, видимо, означает ― Дарси следит за негодяем…

От волнения меня знобило, и ноги спотыкались на ровном месте, но я продолжил рассуждать:

― Почему же этот тупица сам не пришёл и не объяснил ситуацию? Потому что опасно ― или враг не купился на его «фокус со смертельным исходом», или… эта тварь подобралась слишком близко, и я могу случайно проболтаться. Неужели кто-то из своих ― Лурк, Остин или Юджин? Не верю, хотя за Лурка поручиться не могу… А что насчёт обоих напарников ― почему я так им доверяю, хотя знаю всего несколько месяцев…

Забрался в коляску, прислушиваясь к оглушительному грохоту готового разорваться сердца:

― Так вот оно какое ― настоящее отчаяние… Что может быть страшнее предательства друзей, и что глупее ― слепого доверия? Потеряв память, ты, Дасти, уподобился слепцу, просящему помощи у незнакомцев ― вынужден полагаться на них и даже доверять свою жизнь, не имея возможности проверить, смотрят ли они на несчастного с сочувствием или, смеясь, корчат ему рожи и готовят ловушку для простака…

Расстегнув тугой воротник форменного сюртука, я вытирал ладонью стекавшие по щекам солёные капли пота, а может, и не его одного. Срочно нужно было выпить, и, подстегнув лошадей, направил их к тому самому трактиру, где в драке умудрился получить памятный удар по макушке и в который, если верить Лурку, наведывался каждую пятницу, просиживая штаны в гордом одиночестве…

― Сегодня как раз конец недели, почему бы не возродить подзабытую традицию? Вдруг объявится тот, кого ты так долго и упорно ждал