Летчик, летавший с Седым на облет, знал места высадки, поэтому точно завис над кряжем, и первый пулеметчик скользнул по тросу. Отвалив боком от горки, вертолет плавно перелетел ущелье и завис над второй точкой. Ушел Кум, мягко завалившись на бок, сразу уходя под прикрытие камней.

Теперь предстояло основное: ювелирно зависнуть над пещерой, чтобы буквально за три-четыре секунды разведчики успели уйти под ее своды, не замеченные «духами». Но когда «вертушка» вымахнула из-за поворота ущелья к лощине, стало ясно, что жизнь, как всегда, внесла свои коррективы в планы разведчиков…

«Крокодилы», конечно, отработали на совесть, перепахав снарядами и лес у подножия лощины, и весь подъем, уводящий к горному кряжу. И теперь в воздухе висела плотная пелена из сгоревших тротиловых газов, мелкой каменной пыли и дыма от горящих деревьев и кустов. Увидеть в этом кромешном мареве вход в пещеру было невозможно, но и висеть в воздухе, привлекая внимание «духовских» пулеметчиков и рискуя напороться на прицельную очередь, было крайне опасно…

Пилот обернулся к Седому, вопросительно глядя в его глаза, и тот ткнул большим пальцем вниз: «Снижайся».

Летчик завис на высоте двух метров над землей, и разведчики мгновенно покинули машину, сразу же раскатившись по замеченным наметанным глазом укрытиям. Вертолет, не нарушая режима работы лопастей, ушел, разгоняя эхо, вверх по ущелью.

Прижимаясь к скалам у левого обреза лощины, разведчики, прикрывая друг друга, двинулись вдоль стены. Пещеру обнаружили метров через сто. Шальной снаряд врубился прямо под карниз, практически обрушив его, похоронив вход под тоннами камня. «Где?» – одними глазами спросил Седой. Мухин кивнул подбородком на кучу камня. Оттолкнув капитана, Седой, нагнувшись, шагнул под остатки карниза и сразу увидел выгнутый дугой оранжевый чехол, вырванный силой взрыва из-под каменной крошки, которой он был засыпан при отходе группы.

– Иди работай, Мухин, – буркнул он, пропуская летчика. – Экстрим, давай! Каждая секунда на счету!

Седой вышел из укрытия и присел за камнем, наблюдая за подъемом. Со стороны кряжа он не ждал нападения, так как там были голые скалы и спрятаться большому подразделению было негде. Но лес внизу по-прежнему представлял серьезную опасность, даже после обработки «крокодилов»…

Раскопки выбили группу из графика, и Седой уже несколько раз тревожно поглядывал на часы. «Вертушки» тоже не могли бесконечно барражировать поблизости от точки эвакуации, скоро им потребуется дозаправка… Он заглянул в пещеру и увидел, что Кефир и Мухин только-только начали монтировать вторую систему подвески для подъема оборудования. Выругавшись про себя, он залег за камень, уже зная, что боестолкновения не избежать. Джоник понимающе подмигнул ему, укладывая под руку магазины.

Все так и вышло. Если не бывает «плохо», то обязательно бывает «очень плохо»…

– Прибой, я Вулкан, – раздался в наушнике голос пилота. – Вызываю на связь. Прием.

– На связи, Вулкан. Нужна дозаправка?

– Так точно, шеф! Покидаем вас на тридцать минут. И храни вас Господь!

– Твою мать! – прохрипел Джоник. – За тридцать минут нас по камешкам раскатают…

– В первый раз, что ли? – Голос Седого был спокоен. – Еще один чудесный день в аду… Только и всего. Долго вы там? – крикнул он в глубину пещеры.

– Заканчиваем, – ответил Кефир. – Тут еще одна херня, командир…

– Всего одна? – ухмыльнулся Седой. – Даже не интересно!

– Один мешок осколками камня пропороло в трех местах. Мы его стянули, как могли. Но при болтанке в воздухе он может треснуть и развалиться, вытряхнув содержимое.

– Кефир, блин, не грузи меня! Делайте что хотите, но груз мы должны доставить в целости и сохранности.

– Да делаем, делаем, – огрызнулся Кефир. – Только делать нечем. Разве что…

– Вот этим местом и делай!

Седой едва успел убрать голову из отверстия в камнях, через которое переговаривался с Кефиром, как в то же отверстие влетел целый рой трассеров. И тут же тишину лощины разорвал треск пулеметов и автоматов. Пули кучно ложились вокруг отверстия пещеры, высекая снопы искр из крепчайшего скального грунта.

Разведчики вжались в камни, пережидая первый натиск, выжидая момент, когда стрелкам придется сменить магазины, чтобы осмотреться и определить, откуда ведется огонь.

– Кум, ты видишь, откуда ведется огонь? – Седой прижал поводок микрофона к щеке.

– Пока нет, – ответил Кум. – Я спускаюсь ниже. Мне вас отсюда видно, а откуда стреляют по вам – нет.

– Командир, смотри! – Джоник толкнул Седого носком ботинка. – Вон они.

Укрываясь за камнями, в лощину вползали «духи». Их было много. Они еще не осмотрелись и не видели целей, но кто-то сверху, с кряжа, вновь положил точно у входа в пещеру пару трассирующих очередей, обозначив цель. И лощина вновь взорвалась огнем.

– Кум! – заорал Джоник. – Их кто-то сверху с твоей стороны наводит на нас трассерами! Сними его на хрен!

– Да не вижу я пока никого, – огрызнулся Кум. – Сейчас еще ниже спущусь…

– Джоник, смотри здесь, – сказал Седой. – Я попробую на другую сторону перебраться. Если пойдут по нашей стене, они для нас в мертвой зоне будут. Тогда перещелкают нас… Эй, Аладдины, как вы там? Все живы?

– Живы, командир, – ответил Кефир. – Сечкой только посекло.

Седой перекатился через ручей и слева от себя увидел десяток «духов». До пещеры им оставалось пройти всего пятнадцать шагов…

Седой дал с колена две короткие очереди и рухнул в ручей, перекатившись. В тот же миг вода в ручье, где он находился мгновение назад, вскипела от ливня пуль. Не поднимаясь из воды, он выстрелил с руки и снова перекатился.

– Седой, граната! – заорал Джоник.

Три с половиной секунды работает задержка запала гранаты, но за это время Седой успел преодолеть десяток метров до пещеры и рухнуть за камни. Взрывная волна подбросила его тело и засыпала кучей мелкого камня. Уши плотно забило тяжелой звонкой тишиной, от которой, казалось, лопнет голова.

Он с трудом привстал на колено, силясь рассмотреть сквозь мутную пелену, залепившую глаза, противника, но Джоник, налетев на него всей массой своего стодвадцатикилограммового тела, намертво припечатал его к земле. Седой чувствовал, как дергается тело друга от попадающих в него пуль, но у него не было сил даже шевельнуться, чтоб хоть чем-то помочь Джонику.

Потом он просто провалился в пропасть. Причем ощущая ясно свое тело лежащим на мокрых от крови камнях, он чувствовал, как все его внутренности, оборвавшись, летят куда-то вниз, в бесконечный полет. Это было очень больно и крайне неприятно – ощущать, как проваливаются, отрываясь, твои внутренности. Он хотел взвыть от невыносимой беспомощности, лишившей его воли к сопротивлению, но рот, забитый каменной пылью, в бессильной потуге только выкашлял пару сгустков сцементированной кровью пыли.