спустить и до Польши довезти. Ты как это себе представляешь?

— В клетке. Он там не в клетке сидит?

— Именно, что не в клетке. Значит, надо купить клетку. В окно она не пролезет. Ты распилишь решетку…

— Распилю? Ночью? Там же вся стража поднимется и попугай первым.

— Ну не знаю. Выломай тогда как-нибудь.

— Прутья толстые?

— В полпальца. Они от птицы, а не от воров.

— Перекушу. Надо пруторез у кузнеца заказать.

— Я буду сидеть на подоконнике снаружи и держать клетку, — продолжил Вольф, — А ты зайдешь внутрь, поймаешь птицу и через окно запихаешь в клетку. Спустим на веревке.

— Я поймаю птицу? Она там что делает-то?

— Сидит на жердочке и спит. Но проснется, если шуметь, или светить. Так что времени у нас мало.

— Да, задачки ты ставишь. Еще опытный вор называется.

— Потому и опытный, что заранее задачи ставлю.

— Ты смотри, какая полезная штука получилась, — сказал кузнец, разглядывая только что собранный пруторез по эскизу Ласки, — Вроде и вещь нехитрая, два коротких каленых лезвия, рычаги и шарниры.

— Теперь с ним клетку будет проще сделать, — сказал Ласка.

Клетку действительно сделали быстро. Вольф показал размеры, кузнец нарезал прутьев, а Ласка тут же по мере нарезки собрал из них цилиндрическую клетку с плоским решетчатым полом, полусферическим верхом, дверцей на петле и колечком сверху. Чтобы не перетяжелить конструкцию, интервалы между прутьями оставили довольно большими. Достаточно, чтобы огромный попугай не пролез.

— Красота, — сказал Вольф, — Пойдем на гусях тренироваться.

— И я считал, что это я опытный гусекрад, — сказал он же через час.

Ласка держал крупного гусака подмышкой, прижимая ему крылья. Левой рукой он дополнительно сжимал лапы, а правой — клюв. Еще два гуся пытались его ущипнуть за ноги, но добрый молодец ловко пританцовывал по загону, и ни один гусак так пока и не смог его зацепить.

— Красть гусей много ума не надо, — сказал Ласка.

— Надо-надо, — ответил Вольф, — Одно дело купленных гусей ловить, другое их же с подходом и отходом. Перехвати его за шею, чтобы не крикнул.

— Зачем? — Ласка сначала перехватил, потом спросил.

— У попугая клюв другой. Рукой не ухватишь.

12. Глава. Всем птицам птица

На следующую ночь Ласка и Вольф снова пришли к башне. Шелковая нитка никуда не подевалась.

— Богатый тут народ, как я погляжу, — сказал Вольф, — В другом городе шелковую нитку за версту увидят, на башню залезут и срежут. В хозяйстве всегда пригодится.

— Не богатый, а пуганый. Если нитка к башне привязана — значит, императорова. По делу привязана и, небось, взводом гвардейцев охраняется, — ответил Ласка.

Влез на башню Вольф, влез Ласка. Поставили на подоконник фонарь, достали из заплечного мешка пруторез.

— Прости, господи, меня грешного, — сказал Ласка, перекрестился и перекусил первый прут решетки.

Мягкое некаленое железо перекусилось без щелчка. Решетка должна была предотвратить вылет огромной птицы, а не канарейки, поэтому состояла всего из двух вертикальных и двух горизонтальных нетолстых прутьев. Ласка снес лишние под корень и оставил только квадрат в нижнем углу, на котором держался крюк. Вольф подсвечивал, держа фонарь так, чтобы свет не попадал на птицу.

Наконец, Ласка пролез внутрь, а Вольф повернул фонарь в сторону насеста и шустро поднял на отдельной веревке клетку.

— Где птица? — спросил Ласка.

— Вон там была, — Вольф показал на пустой насест и обвел фонарем вокруг.

— Стой! Еще раз!

На высоте, что поднятой рукой не достать, сверху свисал птичий хвост. Попугай этой ночью выбрал другой насест, выше первого.

— Вот это лапы, вот это когти, — сказал Ласка.

Вольф влез в окно и поднял фонарь.

— Вот это птичка! Такие разве бывают?

— Божией милостью и не такие бывают. Что делать будем? Мне спуститься, стремянку украсть?

— Что украсть-то сразу?

— Купить смогу только завтра. А мы уже решетку выломали.

— Посвети.

Ласка снял пояс с саблей и залез на пустой насест. Встал ногами на перекладину, подвешенную на веревках. Раскачался как на качелях, отпустил руки и схватился за стропила. Перебирая руками, прошел по стропилам и оказался над спящим попугаем. Деревянные конструкции поскрипывали, но не сильнее, чем обычно, когда башня скрипит от ветра.

— Готов?

Вольф поставил фонарь на подоконник и полностью открыл дверцу фонаря. Вылез наружу, открыл дверцу клетки и приставил клетку к оконному проему.

— Готов.

Ласка спрыгнул сверху. В два приема. Сначала на перекладину ногами, по сторонам от птицы, потом сел на перекладину, обхватывая попугая сзади, чтобы прижать крылья. Огромная птица спросонья испуганно вздрогнула и перевернулась головой вниз на манер летучей мыши, но насест не отпустила. Вместе с птицей головой вниз повис Ласка. Попугай окончательно проснулся и задергался, но молча. По-видимому, Ласка все-таки слишком сильно его сжал.

— Режь веревки! — шепотом крикнул Ласка.

— Чем? Я же не достану.

— Да подпрыгни ты и ножиком полосни!

Вольф бросил клетку, подставил стул, со стула подпрыгнул и с третьей попытки полоснул ножиком по правой веревке. Наполовину перерезанная веревка начала понемногу лопаться под весом Ласки, висящего вниз головой. Хозяйственные немцы использовали веревку без лишнего запаса прочности в расчете на вес одной только птицы.

Попугай за это время окончательно пришел в себя, оценил ситуацию, повернул голову и попытался клюнуть Ласку в лицо.

— Спасибо тебе, Господи, что это не сова, — взмолился Ласка, уворачиваясь и перехватывая попугая левой рукой за шею.

Вольф любезно подхватил Ласку под плечи. Ноги со стуком упали на пол, и попугай наконец-то выпустил перекладину. Тут же он попытался ударить Ласку когтями, но не тут-то было. Ласка вскочил на ноги, зажал птицу подмышкой слева и схватил за шею правой.

— Mierda! — успел сказать попугай.

— Клетку!

Вольф захлопнул дверцу фонаря и выскочил в окно. Снова поставил клетку.

Ласка пробежал до окна и закинул попугая в клетку с такой силой, что клетка вырвалась из рук Вольфа и повисла на своей веревке на пару локтей ниже окна, вертясь вокруг вертикальной оси. С открытой дверцей.

— Hijo de puta! — выругался попугай, пытаясь сориентироваться в пространстве. Найти в темноте, где больше места между прутьями вращающейся клетки у него быстро не получалось.

— Спасибо тебе, Господи, что