действуют формалистически, жизнь в таком случае становится исходным материалом для эстетического выражения, озабоченного формой, перспективой, цветом, композицией и т. д., то есть всем тем, что, предположительно, лишено социально-политического контекста;

● общественного интереса к медико-биологическим наукам и технологиям, когда художники воспринимаются как люди, привлекающие внимание к научно-техническим достижениям либо их популяризирующие и подсказывающие текущие и будущие сценарии развития. Некоторые проекты стараются активно привлекать художников, чтобы общество принимало и признавало еще не реализованные технологии.

Биоискусство связано с другими формами художественного выражения, также имеющими дело с жизнью, – например, с живым искусством или исполнительским искусством, где человек предстает выставленным на обозрение организмом, выступающим субъектом либо объектом; с эко- или энвайронментальным, средовым искусством, исследующим ландшафты и подвергающим их манипуляциям. Все эти формы, как и биологические искусства, эфемерны, преходящи и по завершении своего перформативного цикла оставляют после себя лишь обрывки воспоминаний.

Некоторые могут возвести биоискусство к медиаарту, где интерес художника сосредоточен на новых технологиях и их воздействии на тела и общества. В случае с биологическими искусствами это биомедицинские технологии наук о жизни. Поэтому предметом рассмотрения становятся некоторые уникальные, чувствительные вопросы этичности их применения. Биоискусство отличается от спекулятивной биологии тем, что работает с живыми биологическими системами напрямую. Избегая понятия «спекулятивности» (вместе с теми ассоциациями, которые накладывает на него капитализм), оно больше стремится к установлению связи с понятием материальности. Таким образом, биологическое искусство становится частью спектра актуальных, аутентичных и спорных интерпретаций, что еще более отдаляет его от фикционализированного, спекулятивного подхода.

Иногда биоискусство называют биоартом; однако термин «биоарт» кажется шире биологического искусства: к нему также относятся, помимо прочего, традиционные способы художественного выражения, исследующие будущее жизни в самом широком смысле, спекулятивные изображения из Photoshop, а в отдельных случаях другие отрасли науки, не связанные с биологией напрямую.

См. также: Искусство; Искусство в антропоцене; Трансгуманизм/постгуманизм; Hacking Habitat; Не-человеческая агентность; Техноанимализм; Спекулятивный постгуманизм; Пульсирующая материя.

Орон Кэттс

(Перевод Веры Федорук)

Биос

Bios /zoё [vios/zoe] является основополагающим свойством anthropos’а, тем местом, которое привязывает anthropos’а к остальным животным и одновременно отделяет его от них. Две формы этого термина гораздо больше похожи по содержанию и контексту, будь то у Аристотеля или где-либо еще в греческом языке, древнем или новом, чем не так давно было принято полагать. Хотя эти термины совпадают не полностью, они и не вполне различны. Тонкости и пересечения этих двух слов подтверждены и жестко грамматизированным langue, то есть структурой глагола zēō (ζήω-ῶ), и самой замысловатой parole, включающей такие выражения, как vios zoēs (жизнь жизни) в платоновском «Послезаконии» (982а) или сложное гомеровское zōēs d’ agathon vion (отсюда веселая vios zoё, «Одиссея», кн. XV: 491). В общем и целом получается, что zoё относится к биологическому аспекту жизни, состоянию живого, тогда как bios скорее относится к продолжительности прожитого опыта. Хотя взгляд на Гомера («Одиссея», кн. V: 96), где мы обнаруживаем, что to zēn включает не только чью-то биологическую жизнь, но также и собственность во всей ее полноте, чью-то bios в практическом смысле, чьи-то средства к существованию, поставил бы подобное определение под вопрос. У Пиндара различие между животным и человеческим измерением одного и того же слова становится еще более размытым, поскольку Пиндар использует глагол vioteuō (βιοτεύω) в значении zō (жить), в то время как Геродот («История», 8.105) говорит о заработке на жизнь (τὴν ζόην ποιέεσθαι). Еврипид («Геракл», F664) использует слово βιοτά вместо zōē для выражения того же смысла.

Времена глагола zēō (ζήω-ῶ) поделены почти в равной степени между zoë/zōē и bios/vios: от zōē образуется настоящее время zō, простое прошедшее ezōn и редко встречающееся будущее zēsō; в то же время от vios образуется обычное будущее viōsomai, аорист второй eviōn, настоящее совершенное veviōka, прошедшее совершенное eveviōkein.

Слова Zōthalmios и viothalmios в Седьмой олимпийской оде Пиндара (0.7.10) означают «сохранение жизни», а в Sōsivios (спасающем жизнь) заклинании к Асклепию содержится мольба о спасении zoē (самой жизни), а не накопленного опыта и знаний из того жесткого разделения между zoë/bios, которое обнаруживает Джорджо Агамбен; см., например, надпись Sōsivios Asklēpiō kai Ηhygeian euhēn на выставленной в Новом музее Акрополя жертвенной табличке с обетом. Граффити, красующееся на стенах в Греции с начала финансового кризиса 2010 г., требует zōē, óhi epiviōsē – «жизни, а не просто выживания». И древние, и современные греки используют один и тот же речевой оборот для описания невыразимых страданий, когда, например, у Софокла Исмена, отвечая на вопрос Антигоны «Мы будем жизнь постылую влачить, пытаясь раздобыть на пропитанье?» (ἀλώμεναι βίου δύσοιστον ἕξομεν τροφάν), признаёт, что жизнь их (βίος) будет нестерпимой, непригодной (ού βιωτός) после смерти их отца (ὁ μέλλων βίος οὐ βιωτός). Здесь Софокл, безусловно, объединяет значение zōē как биологического процесса со значением bios как общего качества такой жизни. Двойное отрицание формы bios встречается и в других примерах из греческих текстов, например в atimōn tēn gynaikan kai ton vion aviōton paraskeuazōn (подвергает бесчестью такую женщину и уготавливает ей невыносимую жизнь) в речи Эсхина против Тимарха (пункт 183); или ton dhe mohthēron kai aviōton autois kathistōnta ton vion (нечестивец, сотворивший жизнь им невыносимую) у Иоанна Златоуста (465), выражение, вполне понятное и в новогреческом (mou’ kanes ton vio aviōto). Конечно, все это еще больше усложняется выражением zō vion (ζῶ βίον), появляющимся в речи Демосфена против Эсхина (18, 263), где Демосфен обвиняет Эсхина в том, что тот прожил свою жизнь при демократии подобно зайцу – постоянно дрожа от страха: lagō vion ezēs (λαγὼ βίον ἔζης). В аттическом диалекте для обозначения того, что называется «жить», используются слова zō или vioteuō (ζῶ, βιοτεύω, настоящее время), ezōn (ἔζων, простое прошедшее). Как указывает Вернадакис, жители Аттики использовали форму eviōn (ἐβίων) и veviōka (βεβίωκα) вместо ezēsa, ezēka (ἔζησα, ἔζηκα), чтобы выразить значение «я прожил».

Иными словами, при всем уважении к Джорджо Агамбену, создается впечатление, что его теория о zōē и bios основывается на предполагаемом жестком различии между двумя словами, когда он пишет, что «у древних греков не было одного слова для обозначения того, что мы обычно имеем в виду, когда говорим „жизнь“. Они пользовались двумя словами, пусть и восходящими к общему этимологическому корню, но различающимися семантически и морфологически: zoë, означавшим факт жизни, общий для всех живых существ (будь то животные, люди и боги), и bios, указывавшим на правильный способ или форму жизни для индивида либо группы (Agamben, 1995: 1; Агамбен, 2011: 7). Несомненно, эти