— Если все так плохо, то зачем воду вычерпывать? — спросил Максим. — Какая разница?

— Есть разница, — заверил его Шовкун. — Чем глубже осадка, тем меньше шансов перемахнуть через барьер, не зацепившись. Если шарахнет волной о кораллы, то мало кто до берега доберется. Я много про рифы читал. Мореходы недаром их больше бурь опасались. Столько кораблекрушений из-за них было!

— Между барьерным рифом и берегом обычно пролегает километровый пролив, — добавил Быков. — Вода там спокойная, но зато акулы так и кишат. Как думаете, долго их придется ожидать, если мы поранимся до крови?

— Все предельно ясно, — сказала Джейн. — Вы нас убедили. Майкл, Макс! За работу!

С этими словами она стала осматриваться по сторонам, ища, чем бы начать вычерпывать воду. Напрасно. После шторма в лодке не осталось ни ведер, ни какой-либо посуды.

— Возьми мой кофр для фотоаппаратуры, — предложил Быков. — Он вместительный и не протекает. Майкл, дай девушке кофр. — Не удержавшись от ехидного уточнения, он добавил: — Который ты у меня украл.

— Позаимствовал, Дима, — поправил Майкл.

— А ты бери канистру, — сказал ему Шовкун. — Дима, слей солярку в бак. Сколько там?

— Литров десять, — ответил Быков. — Двенадцать от силы.

— Должно хватить. Майкл, канистра твоя. А ты, Макс, поищи что-нибудь еще.

— Что еще? — развел руками Максим. — Здесь нет ни черта.

— Бочонок из-под воды, — нашелся Быков. — Он пластмассовый, разрезать можно.

— В нем вода осталась, — доложил Жека, заглядывая внутрь. — На дне, правда, но все равно жалко.

— Воду допьем, — сказал Шовкун. — Пускай по кругу. И не жадничайте, парни. На всех поровну.

Несмотря на предупреждение, бочонок попал к нему уже пустым. Быкову тоже не перепало ни капли.

— Как же вы меня достали! — с чувством произнес он. —  Вся ваша гоп-компания. Видеть вас не могу.

Спортсмены заржали.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал им Шовкун. — Поглядим, как вы станете с полными брюхами плавать.

Смех прекратился, как будто был записан предварительно, а теперь его выключили. Разобрав весла, парни заняли места на скамьях и вставили рукоятки в уключины. Быков, повозившись и почертыхавшись, завел мотор. Чайка устремилась вперед и с ходу зарылась носом в волну.

— Полегче! — возмутился Максим, выпрямляясь с половиной бочонка в руках.

— Ты черпай, черпай, — ласково сказал ему Шовкун. —  Не отвлекайся. Лодка пустая должна быть.

Удивительное дело, но больше всех старался Майкл, выплескивая воду с неутомимостью заведенного механизма. По-видимому, решил Быков, ему было очень важно сохранить хотя бы часть своего багажа и в первую очередь ноутбук с картами и фотоаппараты с отснятым материалом. Да и как потом доказывать, что ты проплыл полмира на утлом суденышке, если он его, это суденышко, потопит в самом конце путешествия? Конечно, Майклу было чрезвычайно важно сохранить «Редкую птицу» если не в целости, то в сохранности, и он старался изо всех сил.

Джейн тоже работала на совесть, а потом и Максиму пришлось наращивать темп, потому что Быков пообещал вышвырнуть его за борт, если он будет продолжать филонить.

Чем ближе к мысу, тем более собранными и сосредоточенными становились все члены маленькой команды. Подчиняясь указаниям Шовкуна, гребцы то вытаскивали весла, то гребли, то притормаживали слева или справа, корректируя взятый курс. Поврежденный штормом руль слушался плохо. Из-за волнения двигатель то и дело оказывался на поверхности, где с оглушительным треском месил вхолостую воздух лопастями.

Несмотря на сложности с управлением «Редкой птицей», она медленно, но уверенно приближалась к восточной оконечности острова. Вода была вычерпана, оставив на память о себе лишь мутные лужи. Умело просмоленное днище не дало течей. Правда камышовая обвязка давно развалилась, поэтому лодка сидела глубже, чем хотелось бы.

— Если не найдем брешь в барьере, не проскочим, — тревожно произнес Шовкун. — Я думал, мы выше поднимемся. А у нас осадка метра два. Зацепимся.

Быков посмотрел туда, где белели буруны, выдавая местонахождение рифов.

— При таком волнении просвет не угадаешь, — неохотно констатировал он. —  Не видно ничего. Когда поднесет вплотную, маневрировать поздно будет.

— Что же делать? — спросил Майкл, прислушивавшийся к разговору.

— Положимся на удачу, — проворчал Шовкун.

— Нет, — возразил Быков. — Будем рассчитывать на себя.

— Ты что-то придумал? — оживился Максим.

— Тогда ты и командуй, Дима, — предложил Шовкун. — Ты океан лучше знаешь. Тебе и карты в руки.

Быков не стал скромничать.

— Тогда все слушайте команду! — прокричал он так, чтобы его слова дошли до каждого. — На каждое весло садитесь по двое, вас как раз восемь.

— Я тоже участвую? — уточнила Джейн.

— Да, — подтвердил он. — Берись за весло с Вадиком, он самый сильный здесь. Остальные разбирайтесь сами… Теперь слушайте внимательно. Когда я крикну, начинайте грести изо всех сил, так чтобы вода кипела. Выкладывайтесь без остатка. Нам нужно пройти на максимальной скорости метров сто. Поймаем волну повыше и покатимся на ней. Не останавливайтесь, не сбавляйте ход, не смотрите по сторонам. От вас требуется только полный ход, а чайку я сам направлю, куда надо.

К концу инструктажа все гребцы сидели парами, развернувшись лицами к Быкову. Он почувствовал прилив вдохновения, как будто был дирижером, воле которого подчиняется целый оркестр. Его взгляд был прикован к бурлению волн над барьером.

— Внимание, — выкрикнул он. —  Подходим. Гребите равномерно и одновременно. Петро, задавай ритм.

Быков поудобнее перехватил рычаг руля и встал на скамье во весь рост, широко расставив ноги. Ему вдруг пришло в голову, что точно так же приближались к Ямайке казаки на своей потрепанной штормами чайке четыреста лет назад. Их, наверное, тоже было мало, и все они были измотаны долгим путешествием. К тому же у них не было двигателя, позволяющего экипажу экономить силы. И они понятия не имели, где очутились и какие опасности подстерегают их впереди. Это у Быкова и его спутников приключения подходили к концу. А для запорожцев, пересекших Атлантику, все только начиналось.

— Внимание! —  повторил Быков громче. — Готовность номер один. Минута, может, меньше. Действуйте как одно целое. Сейчас от вас все зависит.

Ветер, дующий в спину, трепал отросшие космы Быкова и нетерпеливо посвистывал в ушах. Лица гребцов, обращенные к нему, приобрели одинаково решительное и вместе с тем отрешенное выражение. Все девять человек, находившиеся в лодке, могли погибнуть в любой момент, и это сплотило их, несмотря на такую разность характеров, воззрений, устремлений и привычек. Шестнадцать пар глаз неотрывно смотрели на Быкова, шестнадцать пар ушей ловили каждое его слово. Он поднял руку и резко уронил ее вниз.