— Хорошие вопросы, молодой…товарищ. Но не серчайте, я вам на них не отвечу. Таковы правила. Их придумала не я. Странно, что, вообще, сразу после вхождения в Белость, тут же натыкаешься на таких, как вы.

— А кто я?

Видимо, мой голос слишком требователен, мадам морщится.

— Мы так и будем стоять здесь на ветру?

Понимаю, что могу получить хоть какую-то информацию, и решаюсь.

— Тут неподалеку можно выпить кофе.

— Великолепно! Они не обманывали. Это поистине божественный напиток!

Жую пирожок с повидлом, в очередной раз офигмвая от абсурдности ситуации. Я, советский студент привел в Ленинградское кафе пришельца из непонятного мира и угощаю его кофе с булочками! Точнее, её. Со стороны нас можно принять за семью. Мама и сын. Ага. Ведьма и будущая жертва.

— Что такое Изнанка?

А вот тут мадам чуть не уронила стакан из дрогнувших рук. В её глазах щедро плеснуло откровенным страхом.

— Не упоминайте, пожалуйста, при мне это страшное слово, молодой товарищ.

Я буркаю:

— Можно говорить молодой человек. Она опасна? Это не ваш мир?

— Столько вопросов, — вздохнула женщина, приняв какое-то решение. — Мне скоро уходить, но кое-что я вам проясню. Я вижу, что вы хороший человек, но попали не в простую ситуацию. И сразу скажу, что многого не знаю. Моя жизнь, — она повела плечами, — далека от всего этого.

Пододвигаю женщине еще один стакан кофе.

— Внимательно вас слушаю.

Все-таки сколько в ней грации! Мадам даже напиток в стеклянном стакане пьет по-королевски. Такого эффекта можно добиться лишь многолетним воспитанием и обучением. А это уже образ жизни и достаток.

— Вы, скорее всего, та несчастная душа, что некогда судьбой оказалась выкинута из своего родного мира. И потому странствуете по другим, так и не ставшим вам близким.

— Да ладно? То мироздание, где закончилось мое существование, было для исконным и родным.

— Милый, это вам только кажется. Просто вы появились там младенцем и впитали соки тамошней земли всей душой. Неужели и здесь ощущаете себя в своей тарелке?

Женщина внезапно переменилась в лице и начала стремительно собираться. У меня же еще осталось море вопросов.

— Подождите. Кто я? Откуда вы?

— Извини, малыш, тебе придется самому все узнавать. И не сразу. Не торопись, — в голосе мадам внезапно прорезались материнские нотки.

— Но хоть что-то? Почему я перестал видеть потусторонний мир с зелеными сполохами?

Они уже прошли арку, женщина обернулась. Её глаза была распахнуты.

— Ты видел его, град, что отстает от твоего на пять минут?

— Он существует?

— Более реален, чем ты можешь себе представить. Но дорога туда открывается лишь избранным. И я не сказала бы, что это счастливый выбор. Хотя вы, мужчины все делаете не так. Прощай! И не иди за мной.

Я и сам внезапно осознал, что мне туда не надо. Тетенька — просто туристка, моя судьба ей вовсе не интересна. Её фигура скользнула к колонне и внезапно пропала. Неужели остальные этого не видят? Вспомни сам ситуацию с Черным. Он также умел растворяться в толпе или темноте. Но уже хоть что-то. Получается, что я все-таки чужак везде? Пусть и мир кажется жутко похожим. Тогда смысл в нем оставаться? Будущее его в таком же темпоральном тумане и запросто может измениться. Допустим, СССР выстоит и пойдет по китайскому пути. Не будет двадцатилетнего развала и несправедливого подъема Запада. Опять все смешалось в голове.

Пока шел обратно по Невскому, лицо остужал бодрый ветерок. На град Петров накатывала поздняя осень. Хмурая, мрачная и сырая. Чтобы узнать сполна Ленинград, надо прожить в нем ноябрь. Если вам будет не по нутру, то это не ваш город. Ищите нечто другое. Мрачноватая архитектура и скученность зданий делает Питер еще менее приспособленным для человеческого проживания. И зачем люди сюда едут?

— Тебя Настя искала. Вы чего там не поделили?

— Почему не поделили? Все хорошо. Просто заняты оба.

— Судя по её расстроенному выражению на лице, я бы такого не сказал.

— Завтра узнаю.

В комнату забежал Андрюха.

— Вы чего, еще не собрались? Быстрее!

В этот раз позанимался от души. И в качалке, и с палкой. Той самой, что подобрал в подвале. Занятная оказалась у Оборотня тросточка. Выстругана из какого-то плотного дерева. Бук или дуб. Отличная центровка. Я заклеил середину синей изолентой для лучшего ухвата. Крутилась она великолепно, позволяя быстро вспомнить восьмерки. В зал частенько заглядывали ребята, чтобы посмотреть на экзотику.

И еще. У меня создалось такое впечатление, что на концах трости внутрь были искусны вставлены некие утяжелители, придавая ей избыточной инерции. Жаль, что я не смогу полностью освоить её потенциал. От уровня любителя недалеко ушел.

Все-таки обновленное тело отлично справляется с предельными нагрузками. Мы шли к Невскому и оживленно переговаривались. Легкая усталость нисколько нам не мешала и не сбавляла упругие шаги. Физические упражнения лишь придавали бодрости духа и поднимали настроение.

— Эй ты!

Дорогу внезапно преградила довольно занятная компания.

— Иван среди вас кто, удоды?

И почему я ни разу не удивлен этой встрече?

Глава 17

Ваш выход!

Компания, возникшая у нас на пути, как бы всем своим составом намекала на прозрачные обстоятельства. Прикинуты богато, даже, можно сказать, по-пижонски. Мажорчики. Во всяком случае тот, что говорил со мной, точно им был. В яркой клубной куртке и бейсболке, с наглой ухмылкой до ушей. Сразу за ним высились «бойцы» в кожанках. Или приглашенные, или взятые в компанию. Не надо считать, что все мажорчики были неженками. Там всяких хватало. Слева от главного жердью торчал странный тип с