Разговор все ближе и ближе подходил к самому главному, но Константин как будто почувствовал это и нарушил их уединение.

— Воркуете, голубки?

Голос его звучал вроде бы и добродушно, но на Яну он глянул с подозрением.

— Леню вспоминаем, — сказала она.

— Ну да, со мной вспоминать неинтересно, — заявил Константин, усмехнулся и подмигнул Семену.

Дескать, мы с Яной о пустяках не болтаем. Наши разговоры заканчиваются постелью, а там мне равных нет.

Семен жутко захотел врезать как следует этому самовлюбленному болвану.

— Что-то выглядишь ты неважно, — с намеком на свое превосходство заметил Константин.

— Бывают в жизни ситуации.

— Семен сейчас душ примет, — сказала Яна.

— Дело нужное.

— Я ему на кухне постелю.

— Ты здесь хозяйка, тебе решать.

— Семен, иди, я белье принесу, — Яна кивком показала в сторону ванной.

— А у тебя ничего с собой нет? — спросил Константин.

— На пожаре так бывает. В чем выскочил, в том и ходишь.

— Пожар — это плохо. А добрые люди — хорошо, — думая о чем-то своем, проговорил Константин и натянуто улыбнулся.

Яна принесла белье, одежду.

— Если не брезгуешь, — не смог промолчать Константин.

— Не брезгую. — Семен глянул на него в предчувствии подвоха.

— У вас там, в армии, все общее было.

— Было.

— Одна портянка на двоих, один парашют…

— Яна, я его сейчас ударю. — Семен умоляюще глянул на нее.

— Константин Авдееевич! — Яна увела свое недоразумение, а Семена отправила в ванную.

В Шаянке он парился в бане, на вокзале принял душ, но это было на прошлой неделе.

Парень с удовольствием натирал себя мочалкой, сдирал грязь со всего тела. При этом он представлял себе, как выходит из ванной, Яна обнимает его и ведет в спальню. А ведь они могли бы жить в роскошном доме, начисто стереть из памяти этого вот подленького Константина.

Яна его не обняла и повела в детскую.

Ольга Алексеевна преградила им путь.

— Юля спит, — сказала она, сердито глядя на Семена.

— Я все понял, Ольга Алексеевна.

— Это хорошо, что ты понял. Не рады тебе здесь.

— Бывает.

— Другой собрал бы свои вещи. Да у тебя и нет ничего. — Женщина презрительно хмыкнула.

— Мама!.. — возмутилась Яна.

— Что — мама? Думаешь, если он деньги тебе высылал…

— Мама, сейчас Семен уйдет! — ощетинилась Яна. — И я вместе с ним!

— Что?! — От возмущения Ольга Алексеевна стала задыхаться.

Семену вдруг захотелось надеть на нее кислородную маску. На всю голову.

В дверь кто-то позвонил.

— Кого там еще принесло?.. — Ольга Алексеевна скривилась.

Константин открыл дверь.

— Вам кого?

Этот вопрос остался без ответа.

Мужчина плотного сложения с каменным лицом вошел в квартиру, не спрашивая на то разрешения. Он сдвинул Константина в сторону и проложил путь для своего коллеги, такого же атлета в черном костюме. Появился и третий бугай. Первые двое, не разуваясь, принялись осматривать квартиру, а третий взял под наблюдение Семена.

— И что все это значит? — оторопело протянула Ольга Алексеевна.

Константин недоуменно пожал плечами, глядя на нее. Он и сам ничего не понимал.

Люди в черном неторопливо, но быстро осмотрели комнаты, дали знак, и в квартиру зашла Элен. Семену понадобилась целая секунда на то, чтобы узнать ее, настолько она изменилась.

Элен и раньше была более чем хороша собой. Особенно выделялись ее глаза с изумрудным оттенком и глубоким бриллиантовым блеском. На них отец, видимо, и купился. У нее появились деньги, а вместе с тем и возможность подкорректировать свою внешность. Пластические скульпторы подправили ей нос, губы, скулы.

Обычно женщины, подкачав себе губы, становятся похожими на карикатурных рыб, но Элен избежала этой участи. Они у нее были как натуральные — пухлые, четко очерченные, даже как будто горячие изнутри. Во всяком случае, помада едва ли не плавилась на них.

Фигурка у нее — эталонная. Деловой костюм безупречен, как будто его шил личный портной английской королевы.

Об этом Семен подумал, уловив запах духов. «Ее императорское величество» — двести с чем-то тысяч долларов за флакончик.

Она смущенно обрадовалась, увидев его.

— Семен!.. Ну, здравствуй.

Элен подошла к нему, взяла за руку и потянулась, как будто собралась подставить щеку для поцелуя, но, видимо, решила, что это лишнее.

— Здравствуйте, Элеонора Максимовна! — сказал он.

— Зачем же так официально? — проговорила женщина и тепло улыбнулась, скрывая легкую обиду.

— Да вот, ходят тут, тоску навевают. — Семен выразительно посмотрел на цербера, который не сводил с него глаз.

— Они уже уходят, — сказала Элен.

Телохранители поняли ее с полуслова и очистили помещение. А Элеонора осталась.

— Может, кто-то объяснит мне, что здесь происходит? — Ольга Алексеевна зачарованно посмотрела на нее.

Элен повела ухом, но в ее сторону даже не глянула.

— Да, мне тоже интересно, почему ты здесь, — сказала она Семену. — У тебя дом на Рублевке, ты там — полный хозяин.

— У кого дом на Рублевке? — Ольга Алексеевна захлопала глазами.

Яна же далека была от восторга. Она с подозрением смотрела на Элен.

— Там все как раньше. Из прислуги, правда, только экономка.

— В принципе, я помирился с отцом, — произнес Семен.

— Так он с тобой и не ссорился. А когда ты с ним помирился? — Элен подняла руку и приложила палец к губам.

Она не призывала его к молчанию, а всего лишь просила повременить с ответом.

— Может быть, мы поедем домой? — спросила Элен. — Там обо всем и поговорим.

Яна кашлянула в кулак, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Элеонора Максимовна, вы привели тут всех в замешательство, — заявил Семен и усмехнулся.

— Да, наверное. — Элен смущенно улыбнулась.

— Элеонора Максимовна — моя школьная учительница и жена моего отца, — сказал Семен.

У Яны, похоже, отлегло от сердца. Она медленно выдохнула.

— Мы уже уезжаем, — сказала Элен и оценивающе глянула на нее.

— Яна, я тебе сегодня позвоню, — проговорил Семен.