— Господи, парень, досье не такое уж важное!

— Нет, оно должно быть таким, — произнес Кеннеди. — Кто-то пытался... убить меня из-за него. Это не... несчастный случай.

— Откуда ты это знаешь?

— Я видел того сукина сына, — поморщившись от боли, сказал Кеннеди. — Красная "Тойота". Я отошел... с его пути... но он повернул прямо на меня.

Алекс подал сигнал медикам, и они подбежали с носилками.

— Двое мужчин... в "Тойоте", — произнес Кеннеди.

— Береги силы, — сказал Алекс, — ты сможешь рассказать мне об этом и позже.

— Мне бы хотелось... рассказать сейчас. В голове все мешается... от боли. "Тойота" ударила меня... отбросила меня к стене... и прижала к ней... затем отъехала назад... Парень рядом с водителем... вылез и схватил чемодан. Мы поиграли... кто кого перетянет... какое-то время. Л затем я укусил его за руку... Почтя оттяпал большой палец этому ублюдку. Он и отвязался.

Алекс понял, что послание от хозяев Ловкача прибыло.

Со значительным усилием санитары подняли Кеннеди на носилки.

Уэйн застонал, когда его поднимали. Слезы брызнули из глаз и потоками потекли по лицу.

Алекс подхватил чемодан, в котором было дело Шелгрин, и последовал за Кеннеди. Никто не препятствовал ему. В кузове скорой помощи он сел в ногах пациента на откидывающееся сиденье.

Захлопнули задние дверцы.

Один из медиков остался с Кеннеди и начал готовиться к внутривенному плазменному переливанию.

Скорая тронулась с места. Завыла сирена.

Не поднимая головы от носилок, Кеннеди произнес:

— Вы все еще здесь?

— Да, здесь, — ответил Алекс.

Голос Кеннеди исказился от боли, но не умолк.

— Вы думаете, что я дурак?

— Что ты имеешь в виду?

— Что ждал вас.

Алекс задумчиво смотрел на жутко раздробленную ногу, все еще завернутую, как в саван, в брючину.

— Уэйн, ради Бога, ты сидел там, истекая кровью...

— Если бы вы были... в моей шкуре... вы бы сделали то же самое...

— Никогда в жизни, мой друг.

— О, нет. Вы бы сделали. Я знаю вас, — настаивал Кеннеди. — Вы не любите терять.

Медик срезал пальто и рубашку с левой руки Уэйна. Он протер эбонитовую кожу смоченным в спирте тампоном, а затем быстро ввел в вену иглу.

Поврежденная нога Кеннеди дернулась. Он застонал, потом, прочистив горло, сказал:

— Мне надо что-то сказать... мистер Хантер... но, может быть, не стоит...

— Скажи, чтобы не подавиться этим, — сказал ему Алекс, — а затем, ко всем чертям, замолкни, если не хочешь заговорить себя до смерти.

Скорая завернула за угол так резко, что Алексу пришлось схватиться за поручень, чтобы не соскользнуть с сиденья.

— Вы и я... мы похожи во многом. Я хочу сказать... как вы начали с ничего... так и я. Я решил... сделать это... и я сделаю. Мы оба... одерживаем верх... а уличные подонки побиты.

Алекс подумал, что Кеннеди бредит, но все-таки ответил.

— Я все это знаю, Уэйн. Иначе, ты думаешь, почему я нанял тебя? Я знал, что ты парень того же сорта, что и я был, когда начинал.

Выдавливая слова сквозь стиснутые от боли зубы, Кеннеди произнес:

— Так мне хотелось бы предложить... когда вы вернетесь назад... в Штаты... вам надо будет решить... кого взять на место Боба Фелдмана... не забудьте обо мне.

Боб Фелдман был шефом оперативного отдела компании, и вот уже два месяца как он ушел в отставку.

— Я справлюсь, — продолжал Кеннеди. — Я подхожу... для этой работы... мистер Хантер.

Алекс рассмеялся и покачал головой:

— Я почти уверен, что ты проехал полмира и подстроил, чтобы тебя сбил этот проклятый автомобиль, только чтобы ты смог загнать меня в эту ловушку для заключения сделки.

— Я деловой человек, — сказал Кеннеди, — и мне не нравится... когда пропадает такой шанс.

— Я понял, — произнес Алекс, — и мне нравится это.

— Вы будете иметь меня в виду?

— Я сделаю даже больше. Я назначу тебя на эту должность.

Кеннеди поднял голову.

— Вы хотите сказать?

— Я уже сказал, разве нет?

— Есть у тучки, — сказал Кеннеди, — светлая подкладка.

Когда Уэйна Кеннеди забрали в операционную, Алекс воспользовался больничным телефоном, чтобы позвонить Джоанне.

Трубку подняла Марико.

— Она все еще спит, Алекс-сан.

Он рассказал ей все, что произошло.

— Так я останусь здесь, пока Уэйна не привезут из операционной и доктора не смогут сказать мне, останется у него нога или нет. Я не смогу подойти к вам к часу, как обещал Джоанне.

— Конечно, не надо, — сказала Марико, — оставайтесь с вашим другом. Я все объясню Джоанне.

— Я не хочу, чтобы она подумала, что я пошел на попятную.

— Она все поймет.

— У Джоанны найдется свободная спальня? — спросил Алекс.

— Для мистера Кеннеди?

— Нет, — сказал Алекс, — он еще некоторое время пробудет здесь. Комната нужна для меня. Эти люди, против которых мы пошли, знают только один способ делать дела. Они жестокие. Они будут все чаще и чаще прибегать к насилию. И я не думаю, что вам или Джоанне следует быть одним, пока все не закончится. Кроме того, удобнее действовать из одного места. Это экономит время. Я бы выписался из отеля и переехал к вам, если это не повредит чьей-либо репутации.

— Я приготовлю свободную комнату, Алекс-сан.

— Вы уверены, что это будет удобно?

— Об этом не стоит и говорить.

— Тогда я буду у вас, как только смогу.

— Я буду держать дверь запертой.

— Марико, это настоящие мерзавцы.

— Хуже, — сказала она.

— Но им не удастся испугать меня.

— Хорошо, — сказала Марико.

— Мы не отступимся, пока не узнаем, что они сделали с Джоанной и зачем.

— Хорошо, — произнесла Марико.

— Мы прижмем к ногтю этих ублюдков.

— Отлично, — сказала Марико.

Его гнев, энергичность и решительность были теперь больше, чем когда бы то ни было за последние пять лет. До этого момента он не осознавал, что успех тушил в нем огонь горения. Его состояние, восемнадцатикомнатный дом, "роллс-ройсы" расслабили его. Но теперь он снова стал энергичным человеком.