— Я обещаю попытаться завтра. Но Кристина лежит в постели с тех пор, как я туда прихожу. Говорят, у нее простуда, но они не вызывали врача…

— Кто это «они»? — спросила Эмили, снова оживившись.

— Служанки, конечно. Ведь леди Огаста со мной не разговаривает, разве что вежливо здоровается, а генерал не говорит ни о чем ином, кроме как о своих бумагах. Но слуги очень любопытны, ты же знаешь. Они не будут обсуждать вопрос, если примут его за сплетню; но если замаскировать вопрос под что-то, что не выглядит как сплетня, они расскажут тебе все, что знают об этом, и даже поделятся подозрениями.

— Ну, и что же они подозревают? — спросила Эмили, горя желанием узнать подробности. — Ради бога, говори скорее, пока я не взорвалась от нетерпения.

— Они считают, что полиция никогда не выяснит правду, и в действительности даже не будет прилагать никаких усилий, чтобы попытаться выяснить. Кем бы ни оказались виновники. Но один из них, без сомнения, джентльмен, а полиции не позволят передать дело в суд. Лично я считаю это неправильным, но боюсь, они знают это на своем горьком личном опыте.

— Какой джентльмен? — Эмили едва сдерживалась. От раздражения она стиснула зубы, и ее слова были едва различимы.

— Сколько слуг, столько и предположений на этот счет, — честно ответила Шарлотта. — К тому же встречаются весьма противоречивые мнения. Одна из девушек считает, что это не может быть молодой Брэндон Балантайн, потому что он никогда не приставал к ней. Хотя кухарка уверила меня, что у него определенно была такая возможность. Другая девушка абсолютно уверена, что это он, — причем по той же причине. Он и на нее не покушался, поэтому у него непременно есть какая-то ужасная тайна…

— Верно! Ефимия Карлтон! — воскликнула Эмили, однако эта версия ее не удовлетворила. — Почему-то я сомневаюсь, что это она. Возможно, потому, что она мне нравится. Боюсь, я не создана для детективной работы. Но в скором времени представится удобная возможность снова к ним заглянуть. Так, чтобы не казалось, будто я слишком уж навязываюсь к ним в гости. — Она снова вздохнула. — Шарлотта, ты должна поработать получше. А ты даже не пытаешься. Как вообще ты можешь считать войну, которая закончилась в тысяча восемьсот четырнадцатом году, событием более интересным, чем убийство, которое случилось недавно?

— В тысяча восемьсот пятнадцатом, — машинально поправила Шарлотта. — И мы еще точно не знаем, убийство ли это.

— Не будь такой придирчивой! Разве такие тонкости имеют значение? Это, конечно, потрясающий скандал! Кто, кроме тебя, может говорить об этих ужасных войнах? Соберись, пожалуйста, с мыслями и используй свой ум наилучшим образом!

— Я попытаюсь, обещаю. Попытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы увидеться с Кристиной и, если это возможно, узнать, кто ее любовник и почему она не выходит за него замуж. Но только если получится.

— Спасибо. — Эмили приняла смиренный вид человека, который решил простить ближнему все обиды. — Может, выпадет шанс поговорить с другими слугами в районе. И если такой случай представится, ты должна быть готова им воспользоваться.

Шарлотту так и подмывало сказать младшей сестре, чтобы та не очень-то командовала. Но, приняв во внимание страстное желание Эмили разобраться в этом деле, ибо жизнь ее была скучна, а посещаемые светские приемы — бесцельны, она просто согласилась сделать все от нее зависящее, ничего не упуская из виду.

Когда Питт вернулся с работы, Эмили уже уходила. На ее лице сияла довольная улыбка.

— Она выглядит как кошка, которая увидела канарейку, вылетевшую из клетки, — заметил Томас, едва дверь за Эмили закрылась.

— У нее все прекрасно, — уклончиво сказала Шарлотта.

— Несомненно, — согласился Томас. — Кошка в отличном здравии. Кто несчастная канарейка на этот раз?

— Это нечестно! — Шарлотта колебалась, стоит ли ему пересказывать разговор с сестрой. Муж уже знал, что она помогает генералу Балантайну, работая у него в качестве секретаря. К подобному делу Шарлотта имела давний интерес, но отец не разрешал ей этим заниматься. Питт даже не подозревал о ее планах относительно событий на Калландер-сквер. Также он был не в курсе, что Эмили забыла о своем обещании прекратить деятельность, связанную с расследованием. — Ей просто доставляет удовольствие сплетничать, — закончила Шарлотта. Возможно, супруг удовлетворится таким объяснением и не придется говорить неправду.

— О ком? — спросил Томас.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно тебе, Шарлотта. — Он положил руку ей на плечо и развернул жену лицом к себе.

Его нежность и сила до сих пор приводили ее в трепет. Она прижалась к Томасу и подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Шарлотта искренне любила мужа и хотела, чтобы он знал это. Но была в ее действиях и маленькая хитрость: она пыталась отвлечь его от вопросов.

Однако не тут-то было. Пару секунд спустя он отстранился от нее.

— Милая, что делает Эмили на Калландер-сквер? — повторил он. — И еще один вопрос, более важный: чем там занимаешься ты, кроме того, что сортируешь бумаги для генерала Балантайна?

Шарлотта собиралась соврать, но, как Эмили и говорила, она не умела этого делать. Поэтому пришлось сделать стратегическое отступление:

— Эмили давно уже не бывала на Калландер-сквер. Если бывать там часто, то станет очевидной цель ее прихода. Она попросила меня узнать что-нибудь о Кристине Балантайн. Разумеется, я ничего не узнала. Она лежит в постели с простудой, я даже ни разу ее не видела. Эмили убедила меня, что я должна приложить все усилия, чтобы хотя бы выяснить, кто ее любовник и почему она не выходит за него замуж, а просто спит с ним.

— Шарлотта? — Томас нахмурился, но в его глазах была смешинка.

— Да? — с невинным видом спросила она.

— Почему вы с сестрой думаете, что у Кристины есть любовник?

Она поняла, что уступила ему. Томас ждал ответа, и теперь не было никакой надежды увернуться от его вопросов. Оставалось лишь врать, но она этого не умела.

— Эмили узнала и сказала мне. Кристина думает, что она, возможно, в положении. Из этого, естественно, следует, что у нее есть любовник.

Питт пристально смотрел на нее, и она понятия не имела, о чем он думает. Его глаза расширились, брови поползли вверх. У него был самый ясный и проницательный взгляд из всех, что ей доводилось встречать. Шарлотта чувствовала, что он смотрит внутрь ее мозга, копается там. И вдруг его настроение резко изменилось.

— Не ожидал от Эмили такой предприимчивости! — В голосе Томаса прозвучало восхищение, и она подумала, что этот факт его позабавил. — Это объясняет, почему леди Огаста не позволила мне встретиться с Кристиной, — продолжил он. — Это и есть самый интересный вопрос: почему бы просто не выйти замуж, хоть и немного поспешно? — Выражение заинтересованности улетучилось с его лица. — Шарлотта, ты должна сказать генералу Балантайну, что больше не сможешь помогать ему.