Вечерами я брал хвойные ванны. Иногда ко мне в ванну залезала Николь, и мы шалили и брызгались, а затем целовались. В пене.

По ночам я слышал доносившийся откуда-то вой койотов или волков. И еще какие-то, непонятные мне звуки. Ветряная мельница гигантов? Паровой молот? Шаги командора?

…

Ничто не омрачало нашу курортную жизнь в этом лесном поместье. За высоким забором без ворот.

Время шло, вот уже на деревьях стали появляться желтые и красные листья, а по ночам лил холодный дождь. Ночью я замерз. Николь достала откуда-то теплое верблюжье одеяло шириной в кадиллак. Мы начали топить печь.

Два раза прилетал вертолет и три чернокожих гиганта в желтой униформе носили к нам в кладовую тяжелые тюки с продуктами, газовые баллоны, минеральную воду, молоко и консервы. Алкоголя у нас не было…

Я смотрел на вертолет, и мне не хотелось улететь на нем. Может быть, первый раз в жизни я не хотел убежать, убежать от самого себя, от своей жизни.

Николь была со мной ласкова, но я чувствовал, что той, заветной, черты я в ней достигнуть не смогу. И что если завтра прилетит мистер Кинг, и заберет меня, а под опекой Николь оставит нового пациента, она даже не заплачет. А может быть и не заметит перемены. Это не печалило меня, наоборот. Мне страшно не хотелось того, чтобы моя добрая подруга страдала.

И вот… вертолет прилетел в третий раз.

Из него бодро выпрыгнул человек в свободных брюках цвета хаки. Приветливо помахал нам рукой и прошел в дом.

…

За обедом мы с Николь молчали, а мистер Кинг говорил без умолку. Смеялся своим собственным шуткам. Говорил о чем угодно, только не о наших делах. Рассказывал, например, о сексуальных скандалах в Пентагоне, об эпидемии, уничтожившей поголовье пекари на юге Бразилии, о том, как арестовали художника, вскрывшего себе в экстазе вены на живописном холсте, о том, как чуть не началась, из-за ошибки компьютера, атомная война с русскими, как известный канатоходец прошел по канату между башнями Всемирного Торгового Центра, как провалился в прокате последний фильм Копполы…

После обеда мистер Кинг устроил маленькое совещание с Николь. Я на нем не присутствовал. После совещания очередь наконец дошла и до меня. Кинг предложил мне пройтись по «осеннему лесу». Мы вышли из дома и пошли по направлению к озеру.

Первые десять минуть Кинг молчал, я предполагал, что он обдумывает, с какой стороны лучше подойти ко мне. Решил облегчить ему задачу и раскрыть карты.

– Дорогой Тони (так он попросил называть себя за обедом), я очень благодарен тебе за этот чудесный отпуск. За дом, за озеро, за лес, за Николь. За свежий воздух и свободу, разумно ограниченную стеной. Я чувствую себя тебе обязанным и готов помочь. Даже если это связано с смертельным риском.

– Спасибо. Твое пребывание здесь мне почти ничего не стоило. Кто-то должен был жить здесь… заботиться о доме и о саде… это не мелочь. Я очень люблю это скромное поместье… Оставить тут Николь одну… Ты немножко помог ей, она помогла тебе. Мы квиты. К тому же, для того, чтобы помочь мне, ты должен был физически окрепнуть. Да, я хочу прикончить Родригеса, и для этого мне нужен ты. Но дело обстоит не так просто, как ты это себе представляешь. Даже не знаю, как это тебе объяснить…

– Может быть, тебе стоит просто сказать мне сейчас – без обиняков – что я должен сделать. Я ведь не мальчик, Тони, у меня руки по локоть в крови. Убивать людей – моя профессия.

– Ну что же, тогда пора открыть карты и мне. Для начала, попрошу тебя ответить на несколько вопросов.

– Если это нужно…

– Это нужно тебе. Скажи мне, кто твои отец и мать? Где прошло твое детство?

…

Вопросы эти застали меня врасплох. Сколько я ни напрягался, так и не смог вспомнить имен своих родителей и где прошло мое детство. Что со мной не так?

Тони, похоже, прочитал мои мысли.

– С тобой все не так, мой дорогой. Но, все по порядку. Давай продолжим. В какой ты учился школе? Посещал ли колледж? В каком городе жил до того, как стал профессиональным киллером?

– Ничего не помню. Помню мою жизнь, начиная с первого убийства.

– Замечательно. Давай поговорим о нем, о твоем первом деле. Расскажи о нем. Кратко.

– Кратко не получится, но попробую. Я познакомился с одним отзывчивым человеком. В стриптиз-баре на выходе из Чайнатауна. Кажется, в «Гонконге». Мы выпили, разговорились. Он сказал, что у него есть работа для меня. А я тогда жил в гостинице недалеко от Аквариума в Сан-Франциско. Мне деньги были позарез нужны. Он дал мне три тысячи долларов, пистолет с глушителем и фотографию одного типа. Показал на карте, где он живет. Объяснил, что мне надо прийти к нему, постучать и, когда тот приоткроет дверь, выстрелить, а потом обязательно сделать контрольный выстрел в голову. Так я и поступил. В тот же вечер. И – счастье новичка – все прошло именно так, как говорил этот человек в баре. Никто меня не заметил, я ушел пешком с места преступления, дал кругаля и вернулся в бар. Рассказал все заказчику убийства. Отдал ему пистолет и фотографию. А через месяц получил от него новый заказ. Лет через семь его застрелили. Но у меня уже были новые работодатели.

– Как это мило… гладко… пожалуй, слишком гладко.

– Я же говорю – счастье новичка.

– Не совсем.

Мистер Кинг начал меня раздражать. Почему он мне не верит? Во мне поднялась волна гнева. За все время моего пребывания в поместье я ни разу ни на кого не разозлился. А тут… Правда мне и сердиться было не на кого. Николь вела себя со мной как ангел. Не на оленей же мне было злиться и не на фазана.

Неожиданно я увидел перед собой лицо колдуна Родригеса. На сей раз он не улыбался… а наклонился к моему уху и прошептал: «Убей его. Он специально хочет запутать тебя. Он хочет погубить тебя. Убей! Убей!»

Я испытал стыд. Как мог себя успокоил.

– Что еще?

– Не спеши. И не сердись.

– Я и не сержусь.

– Нет, сердишься. Так вот. Попытайся вспомнить, как звали твою первую жертву. Кем он был.

– Не помню.

– Его звали Эндрю Хилл, и он был твоим тестем. Добропорядочным гражданином. Играл на банджо.

– Как же он мог быть моим тестем, если я