Он искоса смотрит на меня. Наверняка догадывается, кому я припасла необычное угощение, и решает, простить или отобрать подаренное силой.

— Уверена?

— Уверена, — я не собираюсь поддаваться на его деланно жалобный вид. Если так уж хочется, может пойти и сам выпросить себе еды. Я даже не буду возражать, если для этого придется прочитать кого-нибудь.

Собираюсь с духом и продолжаю свою трапезу. Мне кажется очень важным съесть непривычно кислый сцантис до конца, тем более, полученный из рук одной из местных женщин. Это словно очередной обряд посвящения, который необходимо пройти для вступления в ряды почетной гостьи Атлантиса.

Экскурсия на остров заканчивается спустя пару часов, когда арзисы погружают к себе на корабль всю готовую к продаже древесину, а также фрукты и листья.

Уже у самого крешейка к нам с Никелем подходит молодой арзис, тот, что чаще всех задавал вопросы на утреннем совете. При солнечном свете видно, что, помимо красочных татуировок, в его косы вплетено множество разноцветных нитей. Определенно, это самый яркий атлант из всех, что мне довелось повстречать.

— Еще раз добрый день, къерр и къерра Андо, — он кивает сначала Никелю, а потом и мне. — Меня зовут Цисса, мы виделись сегодня утром.

— Добрый, — улыбаюсь я. Этот арзис нравится мне больше, чем вся остальная команда корабля, вместе взятая.

Никель не отвечает, лишь с царственным видом кивает в ответ.

— Къерр, вы как-то упоминали о своей деятельности в качестве мецената, если не ошибаюсь?

— Бывает и такое. Я вообще — весьма разносторонняя личность.

Цисса снимает солнцезащитные очки с синими линзами, и я вижу хитрое выражение в темных прищуринных глазах.

— Значит, я не ошибся. Дело в том, что до моих ушей дошел ваш разговор с работниками острова… Позвольте выразить свое восхищение, — атлант распрямляет плечи и прикладывает правую ладонь к груди в почтительном жесте. — Ваши идеи — это нечто фантастическое! Предложенные способы модернизации острова звучат рационально и крайне конструктивно. К сожалению, у острова нет финансовых возможностей вводить новшества в ближайшее время, так что…

Цисса делает многозначительную паузу, повиснувшую в воздухе жирным вопросительным знаком.

— Вы хотите, чтобы я одолжил денег на модернизацию? — Никель хмурится и озвучивает предположение, закравшееся нам в голову одновременно.

— Нет, что вы! Не одолжили, а выгодно вложили. Проспонсировали важное и правильное дело.

Никель меняется в лице, являя на свет одну из своих самых ненормальных улыбок.

— Как вас зовут, молодой человек? Цисса? Цисса, вы сказали, что мои идеи были хороши… Но, кажется, вы переплюнули меня в качестве генерируемых идей, — он несколько раз хлопает в ладоши и хохочет в своей фирменной манере, приседая в коленях и запрокидывая назад голову, — Ваше предложение — гораздо, гораздо лучше!

— Значит, вы согласны? — атлант снова надевает очки и принимает деловой вид.

— Ну, разумеется! — Ник вытирает выступившие то ли от смеха, то ли от жадности, слезы. — Разве можно отказаться от столь выгодного проекта?

— Отлично. Обсудим детали на корабле.

Захватив последних пассажиров и отдав прощальный гудок, крешейк поднимает в воздух судно и плавно скользит в обратном направлении, набирая скорость.

Не желая терять ни минуты, Цисса берет Никеля в оборот и уводит его в сторону официальных, украшенных деревом помещений. Я не иду вслед за ними, происходящее вызывает у меня двойственное чувство. Заинтересованность жизнью Атлантиса, это, конечно, здорово, но вот вбухивать кучу денег на модернизацию какого-то там острова… Вряд ли это действительно выгодное вложение.

Я нахожу Тимериуса в обеденном зале. Он стоит около панорамного окна и смотрит на медленно отдаляющийся зеленый остров. Не вижу его глаз, но почему-то кажется, что в них тоска. Отчаянно цепляюсь хоть за какой-то отголосок спокойствия в распространяемой им ауре, но вместо него ощущаю звенящую пустоту.

— Зачем пришла? — спрашивает хамелеон, все еще стоя ко мне спиной.

Не слишком ласковая встреча. Если он думал избавиться от меня, окатив привычным холодом и презрением, то просчитался: я готова к такому повороту событий, поэтому отвечаю вопросом на вопрос.

— А как ты узнал, что это именно я?

Тимериус поворачивается и долго смотрит на меня.

— Все люди по-своему воздействуют на эфир. Забивают его шумами и помехами. В том числе и ты.

— И как ты отличаешь мои помехи от других?

— Как вихрь хаоса, беспорядка и возможных разрушений, — его глаза сужаются, но я пропускаю мимо ушей открытое недружелюбие.

Тщательно обдумываю его слова, а потом киваю.

— Всегда знала, что я особенная.

У Тима вырывается смешок. В завывающей вокруг невидимой вьюге намечается потепление.

— Так зачем ты пришла?

В горле встает ком, и я протягиваю ему сцантис с острова. Наверное, мой подарок выглядит жалко, но это моя попытка вернуть мир в наши некогда хорошие отношения.

— Спасибо, что помогаешь мне освоиться в водном мире.

"А еще — за внимательность, атлантийское платье, разговор с гереро и за брошь из фиори", — думаю я, не решаясь перечислить все это вслух. Есть столько поводов сказать Тимериусу "спасибо", а я, вместо чего-то стоящего, притащила ему жалкий одинокий фрукт. Стыдоба.

Тим берет сцантис и смотрит на него без особого восторга.

— Это точно благодарность? — уточняет он.

— А что же еще? — медленно, но верно начинаю закипать. Его игра в недотрогу переходит все разумные границы. Я в прямом смысле рисковала своей репутацией ради него, заигрывая с островитянками и пронося этот долбаный плод на корабль, спрятав его подальше (мало ли что?) от строгих военных. Неужели нельзя проявить хоть каплю вежливости в ответ?

— Больше смахивает на покушение на убийство. Этот сцантис еще зеленый. Недозрелый, — Тимериус тихо смеется. — Может вызывать кишечные расстройства и ряд сопутствующих заболеваний. Впрочем, раз это подарок…, - атлант становится серьезным, вытирает фрукт о майку и подносит ко рту.

— Стой! Не надо! — кричу я, но Тим уже вонзает в него зубы. На миг прикрывает глаза, жмурится и продолжает есть, как ни в чем ни бывало, а до меня долетает знакомый кисло-сладкий аромат, усиленный неспелостью цитрусового экземпляра.

Катастрофа! С ужасом смотрю на то, как Тимериус доедает фрукт до конца и хватается за живот. Бросаюсь к нему, но тут же понимаю, что он содрогается не от боли, а от еле сдерживаемого хохота.

— К счастью, я тоже особенный, и могу выдержать атаку неспелым сцантисом.

Даже не знаю, что на это ответить. Я не ожидала от Тима подобного дурачества. Ненормальность распространяется среди нас со скоростью эпидемии. Обидеться на глупый розыгрыш или тоже посмеяться? По крайней мере, он перестал распространять флюиды холода, и снова стал напоминать себя прежнего, веселого и жизнерадостного.