Мы ужинаем вдвоем. Никель все еще не объявился после беседы с Циссой, и я тихо радуюсь этому. Никелю с хамелеоном лучше какое-то время побыть поодиночке.

— Значит, ты решила пойти на остров вместе с руководством?

— Да. Хотела спросить твоего мнения, но ты куда-то запропал.

Тимериус думает, вертя в руках вилку, потом кивает.

— И правильно сделала. Уважение сильных людей нельзя заслужить, отсиживаясь в тылу.

— Тогда почему ты теперь предпочитаешь тыл? Почему не пошел вместе со всеми? — слова вырываются быстрей, чем я успеваю подумать. Прикусываю язык, интуитивно чувствуя, что зашла на неведомую территорию тайны, окутывающей отношения Тима с сородичами, но поздно: лицо атланта снова каменеет.

— Потому что мне его в любом случае не заслужить.

— Но почему? — беспомощно повторяю я и натыкаюсь на глухую стену отстраненности. Атлант замыкается в себе и дальше ест молча, не желая даже смотреть в мою сторону.

Доедаем в напряженной тишине и расходимся каждый по своим делам. Я устаю держать хорошую мину при плохой игре и чуть не плачу, возвращаясь в каюту. Мне до чертиков обидно: хотела, как лучше, а в итоге сделала лишь хуже, одной необдуманной фразой разрушив все недавние достижения.

Но обидней всего то, что я до отвратительной, скручивающей внутренности в жгут тошноты понимаю: попытка заведома была обречена на провал. Наши отношения никогда не станут прежними.

3. Эпическое падение

К вечеру разыгрывается традиционный атлантийский шторм — маленький апокалипсис с прошибающим вплоть до основ мироздания громом и яростными вспышками молний. В перерывах между потоками дождя, сплошной стеной стекающими по окнам, открывается душераздирающий вид на беснующееся море и огромные, увенчанные пенными шапками волны. Крешейк прекрасно держится на воде и в непогоду — наконец становится понятно истинное предназначение его суставчатых ног-подпорок: они, то сгибаясь, то разгибаясь, подстраиваются под высоту волн, удерживаю само судно в неподвижном положении. Сейчас корабль еще больше похож на водного жука, попеременно перебирающего длинными конечностями.

Я немного любуюсь на находящиеся в непрестанном движении мощные, мокрые от дождя и брызг механизмы, лучше всяких слов доказывающие существование в Атлантисе высоких технологий особого, океанского назначения, и иду к себе в каюту. Там качка совсем не чувствуется, и я могу попытаться навсегда забыть это зрелище.

Не дожидаясь, пока объявится Ник, рано ложусь спать и также рано встаю. К утру шторм ослабевает, но солнце все еще не в силах прорвать плотной слой свинцовых, клубящихся туч. Мир представляет собой тусклое, от края до края серое полотно. Я иду по пустынным коридорам, отливающим тусклой бронзой, и завтракаю в одиночестве, довольствуясь обществом молодого стюарда, накрывающего на стол. Не хочу видеть ни Тимериуса, ни Никеля. Мне нравится быть одной. Нравится молчать. Лишь в такие моменты я могу отличать свои желания от желаний, приносимых в меня спутниками.

После завтрака я снова уединяюсь. Есть вещь, которую мне нужно попробовать сделать и обязательно — в одиночестве. Давно пора научиться находить общий язык со своей транс-формой.

Программировать изменения всего костюма целиком кажется слишком сложной задачей, поэтому я дроблю её: снимаю все лишнее и остаюсь в одних брюках. Стою перед зеркалом и, как распоследняя дура, разговариваю со штанами. Прошу, уговариваю, пытаюсь подкупить (последнее получается так себе — что можно предложить детали гардероба?). Видя, что результата нет, дохожу до белого каленья и злюсь, проклиная бездушную вещь, угрожаю ей Никелем и физической расправой — все бестолку. Транс-форма молчит в ответ на мои потуги, прикидываясь обычными брюками.

Тогда я иду другим путем. Включаю голову и в деталях представляю себе будущий фасон штанов, представляю себя в них. И — о, чудо! — почти сразу ощущаю легкую щекотку. Начинаются поползновения в сторону желаемого образа, и я так безумно рада этому, что не сразу замечаю, что в итоге получается совсем не то, что задумывалось. Собираю волю в кулак и начинаю дополнять воображение короткими и четкими указаниями. «Уже», «еще уже», «темнее», «тоньше». Такой метод дает потрясающие результаты, и я почти визжу, созерцая свое творение.

Дополняю брюки майкой и приступаю к дальнейшему усовершенствованию. С майкой приходится попотеть, чтобы достичь желаемого, но собственный прогресс так воодушевляет, что я не отступаю, пока не добиваюсь своего.

Спустя сорок минут приходит сообщение от Ника: «Где ты?».

Ничего не отвечаю. Ему прекрасно известно и где я, и чем занимаюсь. Дав себе немного времени на передышку, принимаюсь за трансформирование куртки.

Заканчиваю я ближе к обеду, решив, что для первого раза вполне достаточно изменений. Принцип действия мне понятен, в следующий раз управлять костюмом будет легче.

Еще раз критично оглядываю себя в зеркало и остаюсь довольной. Наряд получился довольно симпотичным, но лучше всего в нем то, что он плод моей и только моей фантазии. Ни Ник, ни Тимериус не приложили руку к его созданию, и он отражает именно мое понятие о красоте и практичности.

Я постаралась сделать его чем-то средним между традиционным женским нарядом Атлантиса и удобным костюмом для межмировых перемещений. Брюки сделала максимально тонкими и узкими, превратив их в подобие черных обтягивающих лосин. Майку удлинила и окрасила в фисташковый цвет с добавлениями бежевых и охряных пятен (одежда из высушенных водорослей нанесла неизгладимое впечатление на мою психику). Попыталась добавить атлантийского декора: по бокам зазияли дыры, долженствующие олицетворять разрезы, а лямки приобрели видимость рельефа из переплетающихся шнуров.

Снова объявляется Ник: «Наши водные повелители планируют еще одну высадку».

Опа! Выглядываю в окно и вижу темный край острова, заслонивший горизонт. Кажется, я чуть не пропустила что-то интересное.

Завершаю образ аксессуарами: поверх майки надеваю ремень с «начинкой» из микросхем, а в косу вставляю украшение, подаренное Тимериусом. Вроде, теперь все. Ах, нет! Закидываю за спину рюкзак с подавителями помех и спешу на палубу.

Беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться — этот остров еще беднее острова, специализирующегося на промысле рыбы. Тимериус снова остается на корабле, мы с Никелем присоединяемся к команде арзисов. Погода оставляет желать лучшего: верхушки волн долетают до пристани, то и дело прокатываясь по ней холодными, сбивающими с ног приливами. При виде кипящих пеной бурунов я испытываю малодушный порыв плюнуть на знакомство с Атлантисом и остаться на сухой палубе.

К сожалению, сбежать с достоинством в этот раз вряд ли удастся. Я спускаюсь не последняя, стоящие позади члены команды терпеливо ждут своей очереди прижаться к скользкой лестнице. Отступить сейчас, значит прослыть боязливой земной трусишкой. И не важно, что я — девушка (1). Помимо этого я еще и странница, а странники всегда должны быть готовы оказаться черте где.