Он осторожно ввел палец в ее глубины и так же осторожно извлек его. Феба инстинктивно рванулась, но не высвободилась из его объятий. Потом он прикоснулся к крошечному бутону чувствительной плоти, скрытому мягким шелком волос. Феба замерла и прижалась лицом к его груди, заглушая свой вскрик. Габриэль снова коснулся ее.

— Габриэль, я не… я не думаю.

— Не время думать, дорогая. Время чувствовать. Хочешь, скажу, что я чувствую, когда прикасаюсь к тебе? Сладость. Ты такая сладостная, такая теплая, ты отвечаешь мне, и меня обжигает твой жидкий огонь…

— Габриэль, Габриэль, это так странно…

Он почувствовал, что ее тело требовательно сжимает его палец, и продолжал ласкать Фебу, в восторге от ее ответа. Когда Феба начала приподниматься навстречу его рукам, безмолвно прося продолжения, Габриэль понял, что он обрел бесценное сокровище.

Дыхание Фебы участилось. Габриэль видел, как ее беззащитное тело бьется в поисках удовлетворения, которого оно еще никогда не знало. Сам он готов был кричать во весь голос о своем наслаждении. После этой ночи она будет смотреть на него так, как она никогда ранее не смотрела на мужчину.

После этой ночи она забудет о Ниле Бакстере.

За секунду до того, как Феба вспыхнула и сгорела в пламени его ласк, Габриэль услышал негромкие шаги. Понимая, что Феба не в состоянии что-либо слышать, Габриэль действовал инстинктивно. Она не могла высвободиться из сетей страсти, которые он сплел для нее: ей уже было поздно возвращаться в реальный мир.

И Габриэль привел ее к вершине наслаждения. Когда Феба задрожала и изогнулась в его объятиях, Габриэль зажал ее рот своим ртом, едва успев заглушить ее сладострастный вскрик.

Потом он рывком притянул Фебу к себе и укрыл ее черным плащом, крепко сжимая в объятиях и пережидая, пока успокоятся сотрясавшие ее тело мелкие судороги.

Наступившую тишину нарушил скрип гравия по другую сторону изгороди. Феба оцепенела. Она наконец расслышала подозрительный звук. Феба испуганно прильнула к его груди, ища защиты.

— Леди Феба? — Голос Килбурна громко разносился в темноте. — Отзовитесь, где вы?

Габриэль догадывался, в каком ужасе находится Феба. Наклонившись, он шепнул ей в самое ухо:

— Тише!

Она усиленно закивала…

Шаги Килбурна приближались. Габриэль по-прежнему прижимал Фебу к себе. Оглядевшись, он понял, что зеленые стены высокой изгороди надежно укрывают их со всех сторон. Если повезет, Килбурн не наткнется на них.

Звуки шагов все ближе и ближе. Габриэль задержал дыхание. В глубине души он хотел бы столкнуться с Килбурном. По ту сторону изгороди донеслось ругательство. Затем шаги начали удаляться. Габриэль расслабился: Килбурн возвращался в дом.

Он подождал еще с минуту, пока не убедился, что маркиз ушел. Затем Габриэль высвободил Фебу из плена черного плаща.

Феба присела, наряд ее был в восхитительном беспорядке, изысканная прическа сбилась набок, а один непокорный локон вырвался из удерживавшей волосы золотой сетки. Маска съехала на нос.

— Боже мой, мы едва спаслись, — пробормотала Феба, пытаясь привести головной убор в порядок. — Воображаю, какая разразилась бы катастрофа, если бы Килбурн обнаружил нас.

Тело Габриэля все еще дрожало от желания и от предвкушения сражения с Килбурном. Слова Фебы неожиданно уязвили его.

— Поздновато тревожиться о своей репутации, мадам.

Феба молча продолжала приводить свой костюм и прическу в порядок.

— …Наверное, вы правы. Нам очень повезло. Только подумайте, если бы Килбурн застал нас в столь компрометирующих обстоятельствах, вам пришлось бы завтра же объявить о нашей помолвке.

Габриэль поднялся на ноги и за руку потянул Фебу к себе.

— Так вас испугала мысль о помолвке со мной, мадам?

— Конечно. — Она поглядела ему прямо в глаза, пристраивая на место маску.

— Только потому, что семья придет в бешенство?

— Мнение родных меня мало волнует. Мне двадцать четыре года, и я поступаю по своему усмотрению. Почти всегда. Все дело в том, Габриэль, что я не собираюсь выходить замуж, хотя нельзя отрицать, что в замужестве есть свои преимущества, о которых я прежде и не подозревала.

— Ад и все дьяволы!

— Но если бы я решилась выйти замуж, — беззаботно продолжала Феба, — я сделала бы это по любви, а не потому, что меня застали, когда я кувыркалась с вами в лабиринте Брэнтли.

Ярость, бушевавшая в Габриэле, удесятерилась. Он шагнул вперед, грозно нависая над Фебой.

— Вы не смеете называть это кувырканием, мадам. И почему, спрашивается, вы решили, что я немедленно женился бы на вас, если бы Килбурн застукал нас на месте преступления?

— О Габриэль, вы поступили бы как благородный человек. Благородство — это суть вашей натуры.

— Вынужден вас разочаровать, мадам. Поймите раз и навсегда, я вовсе не рыцарь из ваших снов. Я не король Артур.

Феба только усмехнулась в ответ. Привстав на цыпочки, она прижалась губами к его губам.

— Конечно, ваши доспехи слегка запылились, но в глубине души вы все тот же рыцарь, каким были восемь лет назад. В противном случае вы не стали бы помогать мне в моих поисках.

— Черт побери, Феба…

— Я знаю, восемь лет назад вы любили мою сестру, а я совсем на нее не похожа, поэтому вы вряд ли когда-нибудь полюбите меня.

— Феба, вы сами не понимаете, о чем говорите, — сказал Габриэль.

— Я всегда понимаю, о чем говорю. Так вот, поскольку я не хочу выходить замуж за человека, который меня не любит, и поскольку я убеждена, что мужчина, подобный вам, не захочет жениться без любви, приключение, которое с нами только что произошло, не должно повториться.

Габриэль не верил своим ушам.

— Вы думаете, я безропотно соглашусь на ваши условия?

— Поймите меня правильно, милорд, — поспешно поправилась она, — все было очень приятно.

— Приятно!

— Ну, может быть, даже больше чем приятно. Но вы же понимаете, какая нам грозила опасность, и вы не захотите, чтобы мы оказались связаны до гроба из-за небольшого флирта.

— И эта женщина назначала мне свидание в полночь на дороге в глуши Сассекса!

— Что поделать! Вы считаете меня безрассудной, но я не полная идиотка.

— Похоже, ваша мать была права, — заметил Габриэль. — Она жаловалась, что вы становитесь чрезвычайно разборчивой, когда дело касается женихов. Вы не желаете выйти за Килбурна, который мог бы руководить вами…

— То есть тиранить меня. Нет, за такого человека я не выйду. — Феба даже вздрогнула от этой мысли.

— И вы не желаете выходить замуж за человека, который не будет клясться на коленях в своей вечной любви, — распалился Габриэль.