волны,

Резать бы как масло пенные валы.

Не сиди на камне, не пытай судьбу,

Подбирай-ка милый старую клюку.

Собирайся с богом в темный переход,

Кораблей приветней и теплей народ.

Там копейку бросют, угостят рублем,

А, кто побожее, оделит шмотьем.

И, под теплотрассой  посреди калек,

Будешь их заботой сыт и обогрет.

В почернелой бухте ветра пересвист,

Отморозил пальцы нищий гармонист.

Занемог простудой разбитной задор,

Кашлем захлебнулся  тульский перебор.

2014г.

Русь – березка

Русь моя, невестушка березка,

В благость гарь тебе да пустыри…

На окраине в каменья врос я

Диких сопок девственной зари.

Прикипел, отосланный тобою

В дар церквей далеких куполам,

К чайкам над морскою бирюзою,

К самым первым солнечным лучам.

Как и ты, поникши над рекою,

Сплю над белой гривою волны,

С пресною ты ластишься водою,

Мне ж соленая ладони холодит.

И под шлепанье унылое прибоя

Перезвон святых колоколов

Звонницы Успенского собора

Слушаю под вспышки маяков.

На пустынной Токаревской кошке

Красный глаз мигает в тишине,

С  мыса Брагина зеленое окошко

Тянет лапу к  бронзовой луне.

Так и мы с тобою, Русь-березка,

Что звезда и темный океан,

Вроде синие, но та тиха и броска,

Он же прощелыга и смутьян.

Только не сумеем  друг без друга

Ты у речки, я среди камней

Как прекрасна ты в лаптях из луба,

Но и я тем краше, чем дурней.

Потому качусь с Тигровой сопки

В грешный зев Корейской слободы

Прямиком в трактир на Миллионке,

Где с тобою повенчались мы.

2015г.

К месяцу

Друг сердечный, я того не стою,

 Но молю: – Избавь  от нищеты.

 Заблестай монетой золотою

 На моей распахнутой груди.

 Признаю, как и народ России

 Я послушен, бедностью томим…

 Раб без тяги к воле, обессилен,

 Как и все рожден я никаким.

 Что молчишь, бродяга желтобокий?

 Аль не глянулся покорный раб?

 Или может то, что из немногих

 Я прошу немыслимых услад?

 Так ответь,  не прячь сиянье в тучи,

 Хладноокой ночи господин.

 Ты благослови – я стану лучше,

 Не как ты – печален, нелюдим.

 Засвечусь среди людей, как в небе

 Светишь ты волшебною свечой.

 А, быть может, буду сер во гневе,

 Или медной вдруг прольюсь слезой.

 Чистый месяц, отпрыск бриллианта!

 Я к тебе молю в ночной тиши:

 – Одари монеткою таланта

 Сердце нерастраченной души.

2016г.

Черное слово

Зной летний тяжкою полой тайгу дремучую окутал,

характер своенравный свой убийственною духотой

на покусителя обрушив, обрек непрошеного гостя

на муки адские, запутал, коварно в пекло заманил,

и, молчаливый, убивает беспечного глупца собой,

творя извечный приговор тем, кто шальною головой

в покои Тары нагло вторгся и вероломно посягнул

на девственный ее покой.

Нетвердый шаг в траве густой

Шуршал неровно, шаркал пьяно.

Отверженец голодный, рваный,

С душою черной и пустой

Брел неприветливой тайгой.

В ноге его зияла рана.

Гной с сукровицей истекал

Из недр ее сочил, заляпав

Рваньё штанин. Изгой искал

Привал среди обвислых грабов.

Усталый шаг его едва ль

Вперед изгнанника толкал.

Давил груз спину, надрывал

И в кровь терзал худые плечи.

С уст вместо песни стон слетал:

– Сколь же еще идти? Далече ль?

– потухший взор ответа ждал,

И мысли вились бесконечно…

Нещадно обжигало солнце

Лучом случайным меж теней,

Даривших редкое оконце

Игрой забавною щелей.

Не в радость путнику вейгела,

Зацветшая у родника,

И птаха, что так звонко пела

В тенистых дебрях ивняка.

Осинам ветер путал ветви,

В низине тяжело вздыхал,

А в буреломе филин ухал

И плачем коростель пугал.

Рукой, распухшей от укусов,

Пот отирал со лба ходок.

От надоедливого гнуса

Себя уже он не берег:

Упал платок с истертой шеи,

Не гонит от лица мошку

Из лап ольховых гибкий веер,

И словно острый кол в мозгу

Месть с ненавистью на злодеев,

Кровь пьющих. Мутную слезу

Роняют веки воспаленно,

А сам – подобно мотыльку

Просвет завидев вдалеке,

Бредет, понурый, обреченно

К таежной каменной реке,

Того не зная, и в мечте

О модных гольфах, сюртуке,

Природной каре покорясь

Хромает, думой отвлеченный.

За что казним светилом бедный,

Насколько страшен его грех,

За что труды бродяги тщетны,

За что лишен мирских утех?

Давно скитальца свет не видел,

Для общества он умер, сгинул.

Но только бог судья всему.

Творец, даруя жизнь ему,

Упрямца в дреми леса гонит

И все мольбы его отклонит

За то, что душу тот сменял

На дерзкую любовь ко злату,

И смертную за то оплату

Заблудшего внесть обязал.

А тот своё настырно клонит…

Схватился с богом человек,

Не уступает, не сдается,

И так идет из века в век:

Кто слаб – от тяжести согнется,

Кто жилист, крепок – не порвется.

Богатство – вот причина спора,

И никакие уговоры

Не отвратят любви к нему.

Любил ли одичавший страж,

Убийственных скитаний пленник?

Впитал ли он любви отрав,

В нём верный пёс или изменник?

Кто знает? Чувств своих порыв,

Один лишь раз в себе открыв

К девице знатной… Воспылав

Он был сражен, и дерзкий нрав

Униженный и оскорбленный

Всепродаваемостью подлой,

Изрядно нервы истерзав,

На том поставил крест и точку.

Истерлось в памяти его