— А вот за трусливое обидно, — дрожа проговаривает оборотень и вонзает в мою ногу иглу. Я дергаюсь, снова пытаясь сбросить их обоих. Эрик больше не медлит и сразу впрыскивает всю дозу.

— Готово!

Перед глазами проплывает ее образ.

Смех. Как же я люблю ее смех. Вот она звонко хохочет в объятиях моего младшего брата, но услышав мои шаги, оборачивается и в ее взгляде я вижу страх.

Нет! Нет! Нет! — орет одичало волк.

Она не должна бояться меня. Не должна бояться нас. Мы хотим защищать. Оберегать. Я жизнь отдам ради одной ее улыбки.

Она должна любить нас. Нас. Только нас. И никого больше.

Но ей нельзя.

Нельзя ради собственного блага.

— ДЖЕННИФЕР!!! — надрывается совершенно потерявший контроль волк.

— Скоро все пройдет. — сквозь темную пелену доносится успокаивающий голос Патриции.

Я убью всех. Каждого, кто встанет у меня на пути к ней.

Почему они держат меня?

Я подыхаю без неё.

Все чего я хочу — любить ее.

Еще один рывок. Стены трещат. Дергаю руками и чувствую, что сумел оторвать цепи.

Поднимаю голову на своих людей — они ошеломлены. На их лицах ужас, и они медленно отступают от меня на несколько шагов.

На одну слишком важную минуту возвращаю себе контроль, подавляя зверя. Ноги все еще связаны — хорошо. Я справлюсь.

Угомонись, я все равно не позволю тебе дотронуться до нее.

— Мы поможем. — стойко шепчет бета, несмотря на побелевшее от страха лицо.

— Справлюсь сам. А вы убирайтесь. Быстро. — спешно командую, но они все медлят. — Пат, выведи его отсюда!

— Есть! — кивнув, хватает Эрика за шкирку, и оба молниеносно покидают комнату.

Они молодцы, а потому плотно запирают за собой дверь.

Закрываю глаза, готовясь к еще нескольким попыткам волка прорваться наружу.

Глава 24

Оуэн

Застегиваю пуговицы на рубашке, стоя напротив широкого зеркала в одной из комнат гостиничного номера. Раздается стук в дверь, и после моей короткой команды:

— Заходи, — Пат бесшумно проскальзывает внутрь, делает пару шагов и останавливается за моей спиной.

Встречаюсь с ней взглядом в отражении. Волосы собраны в высокий хвост, одета строго и практично, черные джинсы и темная кофта — сейчас ей не надо играть роль девушки альфы, сейчас она его самое доверенное лицо.

— Ты как? Саймон-библ приехал. Хотел сразу подняться к тебе, но я не пустила. Сказала, чтобы ждал у себя, пока не позову.

Пат всегда ревностно охраняет свои границы — никому не делает поблажек и не дает вторых шансов. После того, как я назначил девушку своей бетой, она два раза показательно надирала задницы двум волкам, посмевшим пренебречь ее указаниями.

Я ни разу не вмешался. Понимал, раз она моя правая рука, оборотням следует уважать волчицу без подсказок альфы. И Патриция тогда справилась на ура. После тех случаев никто не осмеливается ей перечить.

— Он нашел что-нибудь? — поворачиваюсь к ней лицом, но бета только поджимает губы и отрицательно качает головой.

— Если нет, то цель приезда? — подхожу к прямоугольному столу возле окна и беру в руку одну из нескольких бутылок минеральной воды.

— Пара одиночек с нестандартным запахом были замечены на нашей территории. Перехватить не удалось. Оба использовали схожий серый газ и успели скрыться.

Нестандартными в нашем мире называются запахи, исходящие от особей, вкалывающих в себя всякую химическую дрянь. Причем цель может быть самая разная, от невинного баловства до умышленного изменения волка, с расчетом увеличить силу или, если повезет, разбудить хйлу. Государством данная практика строго запрещена и отступивших от правил ждет суровое наказание. Но идиотов всегда хватает. Многих не останавливают риски, хотя по статистике, все чего в большинстве своем добиваются нестандарты — это сумасшествие или выход из-под контроля волка с последующим самоуничтожением.

Один из самых страшных кошмаров оборотня — полностью потерять контроль над своим зверем.

— Зови его. — говорю, отходя к окну.

Бета не двигается и продолжает упрямо стоять на месте.

Наблюдаю, как желтое такси внизу останавливается возле дверей гостиницы и из него выходит мужчина в сером костюме.

Поворачиваюсь к волчице и молча спрашиваю: «что-то еще?»

— Ты не сказал, как себя чувствуешь. — насуплено отвечает она, изучая глазами деревянное покрытие пола. — Я волновалась. И хотела принести искренние извинения. Если бы я не переборщила с эмоциями расслабления и радости у твоей истинной, она бы не позвала тебя, и ты бы, возможно, не сорвался прошлой ночью. Я поступила необдуманно и готова понести любое наказание. Поверь, не оправдываю свой поступок, но я хотела, как лучше. Подумала, пусть девочка немного расслабиться и отдохнет от своих переживаний. Ведь я вижу, как ты изводишь себя из-за всей этой ситуации. — решается взглянуть на меня.

— Пат, все в порядке. Я тебя не виню. Извинения излишни.

Плечи беты расслабленно опускаются, волчица благодарно кивает и спешно выходит из комнаты.

Возвращаюсь глазами к дороге, на которую выходит одно из окон гостиничного номера, а мыслями в то раннее утро моих двенадцати лет, когда родители привели в наш дом маленькую девочку и строго сказали, что к ней следует относиться, как к одной из своих сестер.

Все стороны истинности проявляются у пары только при достижении обоими партнерами восемнадцати лет, но, несмотря на это, волк все равно сразу же почувствует свою волчицу, если ему посчастливиться встретить ее раньше совершеннолетия.

Получить главный дар Сиэлин в нашем мире мечтают многие. Конечно, открыто об этом говорят больше девушки, а юноши чаще высокомерно посмеиваются и без разбора меняют женщин в разгар пляски гормонов, но все же тайно грезят однажды встретить ту единственную.

Ту, что способна разделить и преумножить силу оборотня.

А первая встреча с истинной врезается в память несмываемыми чернилами.

В то утро я проснулся от постороннего запаха — слабого и почти неуловимого, но нестерпимо приятного. К тому времени я распознавал абсолютно все ароматы, присущие нашему дому, с легкостью разбирался в коллекции маминых духов и уже тогда понимал, как тот или иной парфюм связан с ее настроением — но то, что упрямо дразнило и щекотало нос, встречал впервые.

Мое любимое сливочное мороженное и пара капель сока сладких лесных ягод — именно такая грубая характеристика приходила сонному двенадцатилетнему мне на ум.

Не открывая глаз, привстал с кровати, сполз на пол, тряхнул головой и снова лег, стаскивая с матраса подушку.

Я тайно играл пол ночи на приставке, зная, что родителей нет в доме, а потому заснул, когда за окном только-только забрезжил рассвет — продрать глаза после бессонной ночи