— Это он, Эрнандо. Поздравляю, ты нашел его. Надеюсь, ты рад? — затем задумчиво взглянула на меня. — Но сейчас еще слишком рано.

— Замолчи. — строго сказал предсказательнице дядя. — Этого достаточно.

— Дядя, что все это значит? — с одной стороны я желал, как можно скорее покинуть тот дом — странный взгляд предсказательницы вызывал отторжение и недовольство зверя, но вместе с тем хотел получить хоть какие-то пояснения.

— Это значит, что ты самый сильный мальчик, рожденный под светом Сиэлин. Подобный тебе не появлялся уже давно и появится еще не скоро. — ответила вместо него женщина, а затем расхохоталась. Немного безумным смехом. — Твоим врагам придется не просто, Оуэн.

— Я сказал достаточно, Мересоль. — рявкнул мой родственник, стукнув кулаком по столу, и встал со своего места. Я тут же поднялся вслед за ним, но хозяйка резко переменилась в лице. Словно пожалев о своем минутном веселье, она нервно схватилась за руку Эрнандо и извиняющимся голосом прошептала:

— Милый мой, не уезжай так скоро! Останься! И не злись на свою глупую Мересоль! Останься со мной еще ненадолго. Хочешь я загляну в реку твоего племянника, раз уж вы удостоили меня чести и проделали столь длинный путь? — дядя нахмурился, но было видно, что он сомневается, и женщина ловко подбросила новых дров в костер его размышлений, — Вдруг там найдутся подсказки. Не сомневайся в своей, Мересоль, милый. Доверься мне, Эрно.

— Смотри без глупостей. — ответил он ей, а после обратился ко мне. — Оуэн, сделай небольшой глоток из стакана, затем поставь его обратно на стол и пододвинь к мисс Мересоль.

Не так давно я победил дядю в поединке и имел полное право ослушаться мужчину. Но выказывать старшему родственнику неповиновение перед чужой женщиной, тем самым нанося оскорбление его чести — не мог. Не так нас воспитывали в семье. Поэтому я неохотно взял в руки маленькую чашу, больше напоминающую крохотную пиалу или соусницу, сделал, как и было велено, один маленький глоток безвкусного напитка, а потом вернул чашку на стол и пододвинул к темноволосой предсказательнице.

Подняв стакан, она допила остатки непонятной жидкости и закрыла глаза.

Ее глазные яблоки задвигались из стороны в сторону под прикрытыми веками с пугающей скоростью, а затем Мересоль замерла и заговорила будто бы чужим, каркающим голосом.

— Как интересно, волчонок. Сиэлин преподнесла тебе бесценный дар. Но ты и сам уже о нем осведомлен, не правда ли? Взрастишь любовь в сердце девочки, чья белая волчица истерзана родными людьми и глубоко запрятана чужими, и девочка отдаст тебе всю себя. Твоя сила достигнет пика, станет почти безгранична, мальчик. Никто не посмеет пойти против тебя и твоего зверя.

— Ты сказала белая волчица? — дядя грубо потряс Мересоль за руку и та, вздрогнув, открыла затуманенные глаза и часто заморгала. — Ну же, приди в себя и отвечай! Ты уверена, что не ошиблась, она белая? — первый раз я видел Эрнандо настолько потрясенным.

— Да. Я уверена.

— Спасибо, мисс Мересоль. — окрыленно ответил я.

Она скользнула по мне быстрым странным взглядом, налила себе в стакан воды, сделала пару глотков, прочистила горло и сказала:

— Не спеши, Оуэн. Это еще не конец. — я не заметил, как она достала острые ножницы и встала за моими только что обретенными крыльями, — Твоя истинная вырастет, мальчик, и тогда в твоей груди проснется взрослое желание. Вижу, ты понимаешь, что я имею в виду. Ты не сумеешь устоять, тяга окажется чересчур сильна, а она никогда не отвергнет твою любовь, даже зная об опасности. Ты поддашься искушению, волчонок, сделаешь женщиной ту, кто слишком слаба без опоры волчицы. Девочка отдаст тебе последние силы, преумножая твою мощь, но сама не протянет и до утра.

— Я вам не верю. — сжав под столом пальцы в кулаки, произнес я и встал с места. — Дядя, я ухожу. Подожду тебя в машине.

— Именно в тот период, когда девочка станет для него желанна, как женщина, и притом все еще будет слаба, он станет наиболее уязвим в своем стремлении уберечь ее. Это единственное время, когда его можно… — раздавались мне в след слова, но я старался не слушать идиотские предсказания этой дурной женщины.

Дядя вышел из странного дома минут через пятнадцать-двадцать. Когда он сел в машину, от него исходил запах, чем-то схожий на тот, который обычно сопутствовал отца и мать после того, как они надолго запирались в своей комнате.

Сначала мы ехали молча, но потом он начал задавать вопросы:

— Это же, Дженни, да? Она твоя истинная? Та девочка, о которой говорила Мересоль?

— Да. — я не видел смысла отрицать. И решился в ответ спросить то, что меня мучило. — Дядя, а ты уверен, что эта предсказательница не шарлатанка? Может, она лгунья?

— Ну, на моем веку, она еще ни разу не ошибалась и лично мне не врала. — он на долгую минуту посмотрел на меня, а затем снова вернулся к дороге. — А ты знал, что ее зверь — белая волчица?

— Нет.

— Так и думал. Твои родители никому не сказали. — эти слова дядя проговорил шепотом, будто обращался к самому себе. — Даже собственная сестра скрыла от меня. Рикарда, родная моя…

— А белая волчица — это плохо? — уточнил я. Нам о них мало рассказывали, было известно лишь то, что они почти вымерли и рождаются крайне редко.

— Это большая удача и новые возможности, Оуэн. — улыбнулся Эрнандо. — Ну чего ты раскис, племянничек? Беспокоишься о девчонке? Я тоже беспокоюсь, может, побольше твоего. Не веришь? Зря. Но у нас с тобой еще полно времени и если все верно сделать…

— Как сделать верно, дядя? Если я буду любить ее, а она меня. — чувствуя, как краснеют уши, все же сумел выговорить я. — Она пострадает… Но я не могу заставить себя…

— Не любить ее? — подсказал он мне, подмигнув. — Ох уж эта молодость. Я в свои десять лет был по уши влюблен в нашу экономку и не мог смириться с тем, что она смотрит на меня, как на ребенка. Ты бы знал, как я страдал от неразделенной любви, Оуэн. — он замолчал, а затем добавил. — А с твоей небольшой проблемкой… что бы такого придумать, а? Зависит от того на что ты сам готов пойти, ради девочки…

— На все.

— Похвально, парень. Похвально. Сложно так сразу что-то придумать, ведь мне хочется помочь тебе. Очень хочется. Но как же нам быть… Как быть… Слушай, а что если постараться сделать так, чтобы девочка сама не влюбилась в тебя? Она же, в отличие от