Вы когда-нибудь видели, что бывает при грубой ошибке в поднимающем заклинании? Ну, тогда вы, вероятно, поймете, почему мой едва зародившийся гнев сменился неуместным весельем.

Честно говоря, давно не встречал столько нелепостей в одном заклинании и не сталкивался со столь вопиющим легкомыслием, как отсутствие подготовки к практическому занятию по некромантии. Хорошо хоть что в результате у нас не случился такой же конфуз, как с Верией. Хотя и то, что получилось у де Норро, не внушало особого оптимизма.

Собственно, я так и не понял, что именно он сделал и как умудрился замкнуть заклинания сразу на два объекта. Но на практических занятиях по некромантии чего только не случается, так что я не особенно удивился, узрев на столе слабо шевелящуюся «руку-ногу», которая каким-то чудом не только сплавилась из двух совершенно разных конечностей в единое целое, но еще и ожила на радость присутствующим.

Позабыв о Лонере, я отстранил потрясенно застывшего адепта и с любопытством склонился над его творением. Неопределенно хмыкнул, разглядев кривой шов в том месте, где женское плечо аккуратно переходило в волосатое мужское бедро. Подивился тому, что, несмотря на всю нелепость происходящего, заклинание оказалось рабочим. Оценил по достоинству получившийся парадокс. Покачал головой, когда изящные пальчики вдруг сложились в неприличную фигуру, и поспешно отпрянул, когда это чудо согнулось в колене, бодро подпрыгнуло на лотке и приняло вертикальное положение.

– Надо же, – неподдельно удивился я, разглядывая получившееся нечто. – Оно еще и соображает! Не пойму, правда, каким местом, но тем не менее.

– Ч-что эт-то?! – жалобно прошептал незадачливый юнец, расширенными глазами глядя на замершую на столе «руку-ногу». – От-ткуда? Я же совсем не это хотел.

– Молодец! – Я ободряюще хлопнул его по спине, невольно подтолкнув к непонятному созданию. – Первый раз вижу такой неожиданный результат от простого заклинания, так что тебе есть чем гордиться!

Де Норро попятился от стола, где по металлической столешнице нервно постукивала пальцами мужская нога, а над ней зловеще шевелилась посиневшая женская кисть.

– Ж-жуть какая.

– Согласен, – усмехнулся я, на всякий случай не приближаясь к этому чудику. – Интересно, оно признает тебя за хозяина?

– З-за к-кого? – звучно икнул парень.

– Это же ты ее или его поднял? Ну вот. Теперь попробуй обуздать эту штуку и подчинить своей воле. Иначе в скором времени она себя осознает и начнет на нас охоту. Хочешь быть задушенным этими милыми пальчиками? Или тебе больше по душе смачный пинок под зад?

Адепт посерел, когда нога одним прыжком поменяла положение, а женские пальчики сложились в обвиняющий перст, упершийся в грудь юного некроманта и словно требующий от него ответа за содеянное.

– М-мама! – прошептал мальчишка, отступая к решетке. – Откуда ж мне знать, как этим управлять?!

– Ты что, управляющее заклинание не наложил? – удивился я.

– З-забыл.

– Здорово, – невольно восхитился я, проверив нежить на предмет управляющих уз и убедившись, что пацан действительно облажался.

«Рука-нога» в это время напружинилась и, вполне освоившись с новым способом передвижения, ловко перепрыгнула на край стола, возле которого стоял стеллаж с инструментами. После чего уверенно наклонилась, подобрала лежащий там скальпель и снова выпрямилась.

– Потрясающе! Де Норро, ты слышишь? Мы с тобой заперты в клетке с совершенно неуправляемой нежитью, единственным достоинством которой является отсутствие мозгов!

И без того перепуганный мальчишка клацнул зубами.

– Я ж-же н-не з-знал.

– И я не знал. Иначе отказался бы от сомнительного удовольствия прикрывать тебе спину.

– И ч-что теперь? – совсем уж тихо спросил юный неуч, глядя на меня щенячьими, полными отчаяния глазами.

Я заметил, что нежить снова согнулась в колене, и чуть не хихикнул от невозможности всего происходящего.

– Как что? Бежим!

После чего сорвался с места первым и, ухватив за руку ничего не соображающего малолетку, кинулся прочь, чтобы между нами и нежитью оказался тяжелый металлический стол.

Несколько драгоценных минут этот нехитрый маневр нам подарил. Я даже успел задуматься, каким образом нежить ориентируется в пространстве, но так и не понял. Глаз нет. Мозгов – тем более. Не говоря уж об обонянии, органе равновесия и прочей дребедени, которая у «руки-ноги» полностью отсутствовала.

Тем не менее это не помешало ей пропрыгать вдоль стола следом за нами и шустро развернуться, когда мы благоразумно поменяли диспозицию.

– Лезь наверх! – велел я растерявшему мальчишке, когда «рука-нога» ненадолго остановилась. – Лезь, кому сказал! Вдруг эта мерзость снизу проползти надумает?

– А ты?

Де Норро некстати замешкался, и я буквально впихнул его на стол, очень надеясь, что запрыгнуть обратно у нежити не хватит сил. После чего отбежал в сторону, наклонился, чтобы лучше видеть волосатую ножищу, и, обнаружив ее в опасной близости, негромко позвал:

– Цыпа-цыпа-цыпа… Ах да, у тебя даже ушей нет! Тогда… – Я громко топнул по полу каблуком. – Ну-ка, ко мне. Щас я тебя на кусочки пор-р-режу!

Придуманная на ходу тактика дала на удивление положительные результаты: почувствовав вибрацию, «рука-нога» проворно развернулась и целеустремленно попрыгала в мою сторону.

Наверное, размеренно скачущий вдоль столешницы скальпель выглядел устрашающе, но я почему-то снова развеселился. И лишь когда сжавшийся в комок мальчишка подозрительно всхлипнул, заставил себя настроиться на серьезный лад и погрозил ему кулаком.

– Стой на месте!

После этого он умолк, испуганными глазами провожая свое творение. А я, стараясь топать погромче, отбежал в противоположный угол клетки и, продолжая нетерпеливо постукивать каблуком по полу, снова позвал:

– Цы-ы-ыпа-цыпа-цыпа. Цыпа? Да где ж ты застряла, дурында безголовая?

«Рука-нога» не заставила себя ждать: как только до нее дошло, что ориентироваться можно наощупь, она весьма бодро попрыгала ко мне, смешно тряся скальпелем и угрожающе ощетинившись волосками. При этом равновесие она держала на удивление ловко, двигалась быстро, а уж настроена оказалась столь решительно, что меня снова разобрал смех.

– Ути-пуси, моя хорошая!

«Рука-нога» вдруг настороженно замерла.

– Иди ко мне, милая, – заворковал я, как в свое время с умертвиями Невзуна. И даже присел на корточки, всем видом показывая, что я безобидный, очень смирный и вообще меня не надо бояться. – Иди ко мне, красивая. Щас дядя Гираш тебя вырубит, волосенки тебе все выщиплет, а потом ножичком-то ка-а-ак пощекочет!

Она неуверенно подпрыгнула и перехватила поудобнее скальпель. Сообразительная, надо же!