Тяжело дыша, как после спринтерского забега, я подняла глаза и увидела прямо перед собой секретаршу ректора. Её имя вспомнилось не сразу. Госпожа Дорлин, кажется.

— Вы же едва меня с ног не сбили! — проговорила она возмущённо. Я опустила глаза, успев заметить, как из бокового коридора появилась толпа парней в одинаковой одежде — широких штанах и свободных туниках, всё синее и с серебристо-серыми звёздами. Спортивная команда, что ли? Они громко переговаривались, топали и окончательно заслонили от меня скрывшуюся девушку. Преследовательницы из меня не получилось, в шпионы точно не возьмут.

— Извиняюсь, — буркнула я.

— Впредь будьте осторожнее, — уже чуть более мягко проговорила она. Оправила подол длинного тёмно-синего платья, и от её одежды на меня повеяло запахом вербены. — Могу я узнать, куда вы так торопились?

— В библиотеку.

— Но это же совсем в другой стороне! Должно быть, вы ещё очень плохо ориентируетесь в академии. Я вас провожу.

Я перевела дыхание и покорно последовала за молодой женщиной. Она была не немного выше меня самой, но держалась с таким достоинством, что студенты и даже преподаватели расступались перед ней. Хотя, возможно, они просто не желали вставать на пути у приближённой к ректору.

— Как вам нравится учиться здесь? — спросила госпожа Дорлин, повернув голову в мою сторону. Её гладкие и блестящие подобно дорогому шёлку тёмные волосы были уложены с такой безупречностью, что мне стало неловко за собственный внешний вид. Наверняка после пробежки моя причёска выглядела так, будто я несколько раз перекувыркнулась через голову.

— Нравится, — отозвалась я, не вдаваясь в подробности. Не хотелось, чтобы она тут же побежала докладывать обо мне ректору. Ему и так было известно, что мне хочется вернуться домой.

«До сих пор так сильно хочется?».

Кто это сказал? Я завертела головой, но никто, вроде бы, не смотрел в нашу сторону. Да и коридор снова опустел. Госпожа Дорлин тоже молчала. Кроме того, голос был не её, вернее, я даже не могла определить, женщине он принадлежал или мужчине.

Только слуховых галлюцинаций мне не хватало!

— Вот и библиотека. Не теряйтесь больше, — проговорила она, когда мы оказались возле нужной двери. — Я передам ректору, что вам по душе пришлась академия, — он будет рад.

— Не сомневаюсь, — хмыкнула я. Знать бы ещё, чего добивался ректор, когда перетащил сюда меня и других новеньких! — Спасибо, что проводили.

Под пристальным взглядом собеседницы я вошла в библиотеку.

— Добрый день! — поприветствовал меня господин Гирдемар. — Вижу, вы прилежная ученица. Даже в выходной день пришли.

— Здравствуйте, — пробормотала я. Библиотекарь глядел на меня приветливо. Должно быть, пронесло, и пока он не узнал, что я здесь делала по поручению Теа Собрен.

— Вам снова нужны учебники по истории чернокнижного дела?

— Да-да! — подтвердила я.

— Но сегодня вы одна, без своего спутника? — поинтересовался он.

— Он придёт позже, — ответила я. Меня вдруг захлестнула тревога за Кея. Что, если его поймают и накажут за очередное нарушение дисциплины?

— Я тут кое-что вспомнил, — проговорил господин Гирдермар. — Это ведь вы интересовались книгой основателя академии? Так?

Мне будто несколько капель ледяной воды попало за шиворот.

— Да… А что? Вы хотели предложить мне посмотреть другие его книги?

— Нет. Книга, к сожалению, всего одна. Он всё же был учёным-практиком, а не теоретиком. Не слишком-то любил всё документировать. Вернее, делал свои записи настолько кратко и запутанно, что в некоторых его шифровках до сих пор не могут разобраться. Я хотел предложить вам взглянуть на его портрет. Если уж вы интересуетесь личностью Иртольфа Эрмеслана, вам это должно быть любопытно.

— Разумеется! — согласилась я и наконец-то позволила себе выдохнуть.

— Тогда пройдёмте сюда.

Я последовала за библиотекарем, который направился вглубь просторного помещения. Господин Гирдемар шёл так быстро, что я едва поспевала за ним. Он двигался настолько ловко, что не задел ни одного шкафа, ни единой стоящей на полках книги.

— Вот он! — торжественно провозгласил библиотекарь, словно представлял мне основателя академии во плоти.

Я с любопытством уставилась на висящий на стене портрет. Тот выглядел очень старым и, похоже, нуждался в реставрации. Кое-где краска потрескалась, словно покрылась сетью морщин. Так же, как и лицо старомодно одетого человека в иссиня-чёрной мантии, который смотрел на нас с картины. Должно быть, Иртольф Эрмеслан, в чертах которого, в самом деле, прослеживалась сходство с ректором, прожил долгую жизнь. Об этом говорил не только облик всё ещё высокого и не одряхлевшего пожилого человека, но и его взгляд, в котором читалась мудрость с долей снисходительности. Он будто говорил: «Не спешите списывать меня со счетов».

— Почему-то я примерно так его и представляла. А кто это с ним? — полюбопытствовала я. — Его внучка?

Основатель академии был изображён не один. Рядом с ним стояла худенькая девушка в длинном вышитом платье, похожем на те, что можно увидеть в исторических фильмах. Она выглядела совсем юной. Лицо в форме сердечка, тёмные глаза, заплетённые в косу светло-рыжие волосы. В руках девушка держала книгу, которую крепко прижимала к себе.

— О, нет, у него не было внучки, — ответил библиотекарь. — Только внук. Тот, что со временем стал наследником. Это одна из учениц академии. Её имя Мари Триэль.

Я вздрогнула и подалась ближе, вглядываясь в портрет.

Значит, вот как выглядела девушка, которую Иртольф Эрмеслан выбрал в соавторы. Та, которой принадлежал гримуар с чердака! Та, чей дух мы с Кеем пытались вызвать нынешней ночью!

— А почему его нарисовали вместе с ней? — взглянув на господина Гирдемара, спросила я. Меня, в самом деле, это очень интересовало. Что могло связывать Мари с основателем академии Эрмеслан?

— Насколько я знаю, Мари Триэль была лучшей его ученицей. Одной из первых, кто поступил в открытую им академию. Сам Иртольф Эрмеслан называл её жемчужиной своей коллекции.

— Коллекции? — переспросила я. Не понравилось мне это слово. Снова представился эдакий увлечённый энтомолог в пенсне, который острыми булавками прикалывал к бумаге и прятал под стекло ярких бабочек.

— Видите ли, любознательная юная госпожа, Эрмеслан — это академия не для всех.

— Только для избранных? — недоверчиво хмыкнула я. Прозвучало это, пожалуй, не слишком-то уважительно, но мне тут же вспомнились прочитанные книги в жанре фэнтези. Там всегда кто-то оказывался избранным в соответствии с каким-нибудь древним пророчеством.

— Можно и так сказать, — отозвался собеседник. — Миров очень много, как и существ, что там обитают. Есть такие расы, в которых к магии способны абсолютно все представители, однако далеко не каждый из них становится студентом этой академии. Для некоторых родителей это такая же часть престижа, как и, к примеру, одежда, сшитая лучшим мастером. Именно поэтому они и начинают готовить своих отпрысков к поступлению в академию ещё в раннем детстве.