В августе 1925 года Уайт отправил агентов под прикрытием в город Ралстон. Нужно было пройти по следу, которому в свое время не уделили достаточного внимания: судя по материалам, в ночь исчезновения группа белых якобы видела Анну Браун в машине перед гостиницей на главной улице Ралстона. Следователи, занимавшиеся делом раньше, в том числе местные стражи закона и частные детективы, поговорили с ними, а затем, видимо, предали забвению то, что узнали. С тех пор как минимум один из этих ценных свидетелей пропал, и Уайт был убежден, как написал в отчете один из агентов, что «подозреваемые заплатили им, чтобы они исчезли и не возвращались»[301].

Уайт и его люди попытались выследить некоторых, в том числе пожилого фермера, которого агент прежде уже допрашивал. В ходе того первого допроса фермер казался выжившим из ума и только хлопал глазами. Однако некоторое время спустя он оживился. Его память вдруг улучшилась, и он объяснил, что просто хотел убедиться — следователи действительно те, за кого себя выдают. Болтать об этих убийствах с кем не надо — все равно что рыть себе могилу.

С Уайтом и его людьми фермер согласился разговаривать. Согласно его показаниям, повторенным впоследствии под присягой, он хорошо помнил тот вечер, потому что часто обсуждал его с друзьями, с которыми регулярно встречался в гостинице.

— Мы старые приятели, много времени проводим в городе и обычно сидим там[302], — сказал он. По его воспоминаниям, машина остановилась у обочины, и в открытом окне он увидел Анну — она оказалась прямо напротив. Она поздоровалась, и кто-то из сидящих ответил:

— Привет, Энни.

Жена фермера, бывшая в ту ночь с ним в Ралстоне, также была уверена, что в машине сидела Анна, хотя и не говорила с ней.

— Там у нас много индейцев[303], — свидетельствовала она. — Иногда я говорила с кем-то, иногда нет. Иногда заговоришь с кем-то, а они молчат.

На вопрос, заметно ли было по позе, что Анна пьяна, жена фермера ответила:

— Просто сидела, как они все сидят, примерно так.

Она выпрямилась и застыла неподвижно, как статуя, копируя манеру индейцев.

Ее спросили, был ли в автомобиле с Анной еще кто-то.

— Да, сэр, — ответила жена фермера.

— Кто?

— Брайан Беркхарт.

По ее словам, он сидел за рулем в ковбойской шляпе. Другой свидетель показал, что тоже видел Брайана в машине с Анной.

— Они ехали прямо с запада через весь город, а потом я не знаю куда[304], — заявил он.

Это была первая доказанная трещина в алиби Брайана. Возможно, он и отвез Анну домой, но потом снова куда-то поехал с ней. Как написал в своем отчете агент: «Брайан лжесвидетельствовал под присягой, заявив коронерскому расследованию … что благополучно оставил Анну в ее доме в Фэрфаксе между 4.30 и 5 вечера»[305].

Нужно было попытаться выяснить, куда направились эти двое после Ралстона. Сопоставив детали сообщений предыдущих информаторов агента Бергера, а также новых свидетелей, Уайт смог восстановить хронологию событий. Брайан и Анна притормозили у ближайшего подпольного бара и оставались там примерно до 10 вечера. Затем они направились к другому тайному вертепу, в нескольких милях к северу от Фэрфакса. Там с ними видели дядю Брайана — видимо, тот солгал Бергеру, прикрывая не только племянника, но и себя самого. Владелец заведения сказал агентам, что Брайан и Анна пили там до часу ночи.

Рассказы о том, куда они направились потом, становились все туманнее. Один из свидетелей показал, что они, уже вдвоем, сидели еще в одном подпольном кабаке, ближе к Фэрфаксу. Другие сообщали, что к парочке, когда они уходили, присоединился кто-то третий, но не дядя Брайана. «Якобы с Анной Браун и Брайаном Беркхартом был какой-то неизвестный человек»[306], — отметил агент Бергер. Последний раз их, по данным следователей, видели примерно в 3 часа ночи. Свидетельница, знавшая обоих, сказала, что услышала, как рядом с ее домом в Фэрфаксе остановилась машина. Человек, в котором она узнала по голосу Брайана, крикнул: «Кончай глупить, Энни, садись в машину»[307].

После этого следы Анны терялись — она превращалась в призрак. Однако сосед видел Брайана возвращавшимся домой на рассвете. Позже он сказал соседу никому не говорить об этом и дал ему денег за молчание.

Уайт поймал в прицел главного подозреваемого. Однако, как и во многих подобных случаях, с каждым полученным ответом возникал новый вопрос. Если Анну убил Брайан, то за что? Причастен ли он к другим убийствам? И кто был с ними третьим?

К концу лета, всего через два месяца после начала расследования, Уайт начал подозревать, что в его команде завелся «крот». Когда один из агентов допрашивал жуликоватого местного адвоката, по информации осведомителя, пытавшегося «задушить»[308] правительственное расследование, тот продемонстрировал шокирующую осведомленность о внутренней работе над делом. В конце концов он признался, что «видел часть отчетов Бюро… и имел возможность ознакомиться и с другими»[309].

Расследование долго страдало от утечек и саботажа. Один агент жаловался, что «информация, содержавшаяся в отчетах, немедленно становилась достоянием посторонних бесчестных людей»[310]. Федеральный прокурор, которому Бюро предоставляло отчеты, обнаружил, что они исчезают прямо из его кабинета. Нарушение тайны следствия ставило под угрозу жизни агентов и порождало у чиновников тайные сомнения в лояльности друг друга. Так, другой федеральный прокурор потребовал, чтобы ни одной копии его отчета «не выдавали никому из представителей штата Оклахома»[311].

Возможно, самой большой угрозой была попытка двух частных детективов, в том числе одного из агентства Бёрнса, раскрыть главного осведомителя Бюро, Келси Моррисона. Они слили нескольким местным должностным лицам информацию о том, что Моррисон работает на федералов, а потом дошли до того, что задержали его по сфабрикованному обвинению в ограблении. Бергер назвал поведение одного из сыщиков «достойным осуждения»[312] и «заведомо вредящим нашему расследованию». Препятствование установлению истины, заметил он, казалось «единственной целью»[313] этих детективов, и добавил: «Кто-то должен был им за это платить». Агент докладывал, что, выйдя из тюрьмы, Моррисон выглядел «напуганным до безумия»[314]. На одной из встреч он умолял агентов добраться до «этих сукиных сынов»[315], имея в виду убийц, прежде чем те доберутся до него. Агент Бергер предупреждал Моррисона: «Остерегайтесь обмана и ловушек»[316].