- Говори проще, - поморщился Даманхур, недовольный тем, что наследный посланник кониса оторвал его от душеспасительного разговора с эт-Убаийядом, радовавшим сердце Даманхура и возрождавшим в нем почти утраченную волю к борьбе. - Что случилось? Мергейты переправились через Урмию и идут на Священный город?

- Еще нет. Оставь, - мягко сказал старец, сидевший на подушках поодаль от шада. - Я знаю, кого привел к тебе сей молодой человек. И мой тебе совет, как наставника веры: выслушай, что будет сказано, а главное - вдумайся в узнанное.

- Обещаю тебе, мудрейший. - Единственными, чью власть признавал над собой Даманхур, были лишь Атта-Хадж - отец богов и аттали - отец веры.

- Закончим наши разглагольствования о вещах давно известных, - продолжил эт-Убаийяд, поднимаясь. Следом за ним вскочил и Даманхур. - Господин Драйбен и его друзья раскроют твоему сердцу тайны гораздо большие, нежели те, коих ты ждешь от меня. Оставь этот дворец и пойди к ним. Я знаю, ты хочешь на время стать просто человеком, но не шадом. Нынешней ночью тебе приведется такая возможность. Забудь об одном - о гордыне.

С тем эт-Убаийяд, опираясь на свой посох, с быстротой удивительной для человека его возраста зашагал к двери из зала, где его встретили верные телохранители-халитты.

- Э-э... - Даманхур вопросительно посмотрел на Асверуса, а тот в свою очередь передал этот взгляд Драйбену.

- Пошли тогда, - пожал плечами нардарец. - Только... Солнцеликий, мы живем очень скромно, и я не хочу, чтобы наши недостойные нравы оскорбили тебя.

По лицу Даманхура, на котором скука сменилась изумлением, а изумление любопытством, было видно: шад принял решение.

- Ведите, - хмыкнул он. - Надеюсь, недалеко? И вот еще - сотник моей охраны не отпустит меня одного даже в пределах Белого города, где повелителю Саккарема никто и ничто не угрожает.

- На улицах встречаются дикие животные, - скривил рот в невеселой улыбке Драйбен. - Полагаю, твои, о царственный, телохранители могут постоять за дверью нашего обиталища.

На самом деле появление не кого-нибудь, а самого шада Саккарема - по виду всего лишь разодетого в пышные облачения и слегка начинающего толстеть сорокалетнего мужчины - вызвало полный переполох в комнатке, где разместились Драйбен, Кэрис и все остальные невольные участники истории, главной движущей силой которой был Повелитель Самоцветных гор. Увидев на пороге Драйбена, вернувшийся из библиотеки Кэрис моментально высказал попутчику все, что он думает о его необузданных родственниках, отчего Асверус едва не схватился за меч (оскорбление пред ликом шада - это уже слишком!), а затем, когда внутрь вошел сам Даманхур, вельх, доселе пребывавший в грязной окровавленной рубахе и драных шароварах, запросто вопросил:

- Ого, какой индюк! Милейший, ты чего так разоделся? Мы люди нецеремонные. И потом, раз тебя привели мои друзья, знай мой обычай: простота во всем. Здесь жарко, сбрасывай халат, оставайся в рубахе.

- Так - только и произнес Даманхур, слегка ошалевший от подобной "нецеремонности". - Ну... "Как сказал аттали? - промелькнула мысль в голове шада. - Стать просто человеком? А почему бы и нет?"

Даманхур расстегнул халат, снял его и просто набросил на плечи. Причем сделал это так быстро, что его движение уложилось ровно в то время, пока Драйбен высокомерно представлял Кэрису нового гостя:

- Перед тобой сам господин всех Полуденных земель, Солнцеликий и славный вовек шад Саккарема Даманхур атт-Бирдженд.

Фарр разинул рот, замерев, Фейран ахнула и полностью прикрыла лицо свисающим концом платка, Драйбен ухмыльнулся, а Кэрис расплылся в широченной улыбке:

- О! Милости прошу. Хочу извиниться за грубость, но просто человек я такой. Вот, садись на ковер. Асверус, не строй постную физиономию, все свои собрались. Фарр, хватай мой мешок и вместе с Фейран иди за мной. Кстати, вытащи с самого верху баклагу. Там должно быть белое вино. Пускай гости отдыхают до времени, пока мы появимся во всем блеске.

Даманхур как-то странно пожевал губами, поискал глазом подушку, на которую можно было сесть, и наконец устроился неподалеку от окна. Асверус Лаур и Драйбен, по нардарскому обычаю оставив оружие у дверей, последовали его примеру и скованно замолчали. Непривычный к подобной обстановке шад лишь осматривал комнатенку и отхлебывал из баклаги до тех пор, пока телохранители не открыли дверь и в проеме не появился вельх - со своими непременными косичками, в белоснежной льняной рубашке с вышивкой по вороту и рукавам и странной одежде, больше напоминавшей юбку с перекинутым через левое плечо длинным хвостом клетчатой материи. За ним маячил хмурый и насупленный Фарр, совершенно не знавший, как себя вести в присутствии не кого-нибудь, но самого саккаремского шада и нардарского принца. Приодевшаяся и невероятно похорошевшая Фейран казалась лишь темным молчаливым силуэтом.

- Поговорить пришли? - весело громыхнул Кэрис и плюхнулся на ковер прямо перед Даман-хуром. Шад ответил сдержанной улыбкой. Ему нравилась развязность этого странного варвара, который, казалось бы, не имеет ни малейшего представления о титулах, величии или богоподоб-ности владык Мельсины. - Ну и отлично. Каково вино? Могу угостить розовым аррантским двадцатилетней выдержки. Фарр, мешок у тебя? Доставай. И книгу сюда передай заодно. Я так думаю, что беседа у нас будет очень долгая.

- Главное, - осторожно заметил Даманхур, - чтобы она была содержательной, почтеннейший.

- Вот это я могу обещать именем моего отца, - подмигнул вельх, а Драйбен вздрогнул. Отцом всех духов, что воплощенных, что невоплощенных, считался не кто иной, как Творец Вселенной, и подобное обещание обязывало слишком ко многому.

...Собеседники разошлись перед рассветом. Шад Даманхур был пьян, но, как ни странно, не терял ясности рассудка и памяти. Его внезапно одарили знанием, а значит, и оружием. Шаду показалось, что этой ночью и в этой неожиданной компании, которая никак не приличествовала его титулу и положению, принимались решения стократ важнейшие, нежели обсуждаемые на военном совете эмайров или в зеленой тишине дворцового сада, один на один с Энареком. Даманхур почувствовал, что надежда снова коснулась его плеча своим радужным крылом.

Дверь за шадом затворилась, и Солнцеликий в сопровождении безмолвных и вооруженных до зубов стражей отбыл в свое временной жилище, а Кэрис потерял всякий, по мнению даже терпимого Драйбена, стыд. Вельх щелкнул серебряной фибулой, сбросил плед, расстелил его на ковре и улегся на живот, положив скрещенные руки под подбородок. Фейран скромно отвернулась, ибо Саккаремской женщине не следует видеть голые ноги мужчины, если только он не ее муж.

- Первый раз за долгие столетия, - проворчал Кэрис с закрытыми глазами, встречаю властителя, наделенного не одной лишь толикой разума, но и истинным величием. Знаете, в чем оно заключается?

- В том, что он пережил общение с тобой,-. буркнул Драйбен. - Конис Юстиний - вот Асверус подтвердит! - за подобное хамство вздернул бы тебя без лишних разговоров.