Его интерес тает. Но что я могла ему сказать? Он меня не бросил, не сбежал, он был рядом. Просто уже не так близко.

Тревога поселилась в сердце и не желала оставлять меня в покое ни на минуту. Я боялась потерять его, боялась, что какая-то другая девушка заинтересует его больше, чем я. Боялась остаться с разбитым сердцем. Боялась безответно любить его всю оставшуюся жизнь. Боялась, что схожу с ума и придумываю себе все эти страхи. Но больше всего я устала бояться. Я мечтала вернуть то самое ощущение полета, которое жило во мне последние несколько недель. Чувство невесомости, абсолютного счастья, предвкушения праздника, который очень скоро наступит и продлится всю жизнь.

Разве девушка, впервые проведшая ночь с любимым, не должна парить в облаках от счастья?

Мне всегда казалось именно так, но теперь я ни в чем не была уверена.

2017

Время шло, дни сменяли друг друга, а легче мне почему-то не становилось.

Наша команда усиленно готовилась к выступлению на тендере, и я работала как проклятая. Антон укатил в командировку в Дублин (что он вообще там забыл?!), другие ухажеры не проявлялись.

Я была рада. Положа руку на сердце, мне не хотелось быть ни с кем, кроме Андрея. Мне ужасно его недоставало.

Все свободное время я пыталась выкинуть Андрея из головы, но мысли о нем, как назойливые кровососущие насекомые, прилетали обратно. Чем он сейчас занимается? Думает ли обо мне? Вспоминает ли о том, как близко мы оказались с ним в ту ночь?

За прошедшие две недели Андрей объявлялся дважды. Первый раз он прислал мне запрос на добавление в друзья в соцсетях (какая ирония! Мы ведь с ним решили быть друзьями!), второй раз прислал приглашение на свою выставку, которая закрывалась на следующей неделе. Все это были такие обезличенные и скупые знаки внимания, что я на них никак не отреагировала.

Несколько раз звонила Оля. Три раза на следующий день после дня рождения и еще дважды потом. Я не взяла трубку. Ее слова по-прежнему причиняли мне боль, да и стыд, за то, что я флиртовала с ее драгоценным братом, никуда не делся. Я не была уверена, что мы когда-нибудь снова сможем стать подругами.

В пятницу, ровно через две недели после поездки в дом отдыха, я проснулась, полная решимости увидеть Андрея. Да-да, весь этот сыр-бор был из-за меня, но мне необходимо было его увидеть. Просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Что он жив, здоров, возможно, страдает по мне так же, как я по нему. Может быть, я немного надеялась, что у него будут опухшие от слез глаза и татуировка с моим именем на запястье. Да, определенно, вид несчастного Андрея сделал бы меня немного счастливее.

Я великолепный друг, не правда ли?

В общем, я решила начать с выставки, раз уж он сам меня туда пригласил. Если он будет там – отлично, если нет – будет хороший повод завязать беседу. Что-то типа: «Видела твои картины, ты по мне, случайно, не страдаешь?»

Ладно, над логикой поработаю позже.

Окрыленная предвкушением встречи, я выскользнула из кровати, твердо вознамерившись выглядеть сегодня на все сто. Мне нужно было что-то стильное, но не кричащее, чтобы я не казалась отчаявшейся.

Я перебрала вешалки в гардеробе и примерила асимметричное платье-рубашку с голым плечом. То что надо! В меру пикантное, сойдет и для работы, и для того, чтобы Андрей всю ночь потом кусал локти, вспоминая мое зазывное плечико. Волосы я распустила и накрутила, сделала легкий макияж, на ноги надела высокие ботфорты на плоской подошве, а сверху накинула кожаную куртку. На улице было уже довольно прохладно, но ничего, ради такого случая можно немного померзнуть.

День тянулся непростительно долго, я чувствовала в животе меховые шарики – они впервые вернулись после того злосчастного дня рождения. В груди поселилось ощущение праздника, как накануне Нового года. Я считала минуты до окончания рабочего дня.

Наконец часы показали семь, я неприлично стремительно побросала вещи в сумку и ринулась к лифту. Дорожные боги мне благоволили, и я добралась до галереи за двадцать минут, что было непростительно быстро для вечера пятницы. Парковочное место через дорогу тоже нашлось, ура! Сегодня удача была на моей стороне.

Я уже хотела выйти из машины, но замешкалась. Если я пойду в куртке, то мне придется таскать ее в руках, а это отвлечет внимание от моего платья. Если оставлю куртку в машине, то буду выглядеть как дура в пять градусов тепла. Но на улице. А внутри буду смотреться так, как задумала, – сексуально и искушенно. Я стянула куртку и бросила ее на водительское сиденье. Интересно, если пневмония пугает меня меньше, чем куртка в руках, это еще норма или уже патология?

Я быстрым шагом направилась к галерее. Господи, как же было холодно! Ледяной ветер продувал меня в свободном платье до самых костей. Мурашки разбежались по всему телу, и у этих ледяных пупырышек не было ничего общего с теми горячими ребятами, которых одним своим прикосновением отправлял по моему телу Андрей. Зубы в прямом смысле стучали. Я ускорила шаг, переходя на легкий грациозный бег. Если, конечно, можно считать грациозной женщину с выпученными глазами и сотрясающуюся в ознобе.

На входе я дрожащими пальцами купила билет и прошла внутрь. Галерея представляла из себя просторный светлый зал с перегородками, на которых располагались картины. Выставка была довольно большой, примерно на сто картин. И когда он только успел столько нарисовать?!

Я медленно пошла по периметру, пытаясь согреться силой мысли и рассматривая картины. Они были волшебные, без преувеличения. Я не большой любитель искусства, но тут даже ребенок сообразил бы, что автор человек талантливый. Каждое произведение – как размышление на определенную тему. Множество переплетающихся витиеватых деталей, вызывающих желание всматриваться до тех пор, пока тебе не откроется тайный смысл. Война, любовь, секс, насилие, добро, печаль, вдохновение… Одна картина – одна тема. Я с интересом рассматривала каждую, пытаясь угадать название. Чаще всего получалось.

– Алена?

Я услышала знакомый голос за спиной, и внутри меня все восторжествовало.