отчеканила я, глядя Максу в глаза, давая ему понять, что между нами все кончено. – Желаю прекрасно провести время.

Я развернулась на пятках и направилась в прихожую. Оля куда-то исчезла, но у меня не было никакого желания искать ее и задерживаться в этом месте еще хоть на секунду. Я сунула ноги в туфли и выскочила за дверь.

– Алена, подожди!

Пожалуйста, дорогой лифт, приезжай скорее!

– Алена! – Макс выбежал на лестничную клетку и схватил меня за запястье. – Не уходи, давай поговорим!

Испуганный вид. Умоляющие нотки в голосе. К чему весь этот спектакль?

– Чего тебе надо? – сквозь зубы процедила я, вырывая руку и заклиная лифт приехать быстрее.

– Ты неправильно все поняла!

– Интересно, а как это можно еще понять? – Я развернулась к нему лицом и скрестила руки на груди. – Ты врешь мне, что занят с семьей, а сам сидишь на дебильной вечеринке с какой-то бабой на коленках. Может, она твоя двоюродная сестра? Или племянница?

Не знаю, откуда этот яд взялся, но он мне определенно нравился. Я расправила плечи, наслаждаясь тем, как жалко в этот момент смотрелся мой обидчик.

– Нет, она просто знакомая… Слушай, это ничего не значит! Я люблю тебя!

Слава богу, лифт приехал. Я зашла внутрь и нажала на кнопку первого этажа. Макс стоял и смотрел на меня с совершенно несчастным видом. Прямо перед тем, как двери лифта сомкнулись, я ответила, глядя ему прямо в глаза:

– Тем, кого любят, не врут.

2017

После моего озарения вечер пошел совершенно не так, как я планировала ранее.

Посидев еще немного в пустом холодном салоне машины, я позволила новым ощущениям заполнить меня до краев.

Я чувствовала это каждым волоском, каждым пальцем, каждым сантиметром кожи, но особенно сильно – в груди: свобода, полет, надежда и самое главное – отсутствие страха.

Все это меня настолько ошеломило, что я, недолго думая, набрала в навигаторе «тату-салон» и отправилась по ближайшему адресу. Никогда раньше не понимала, зачем люди делают татуировки, но теперь истина мне открылась: мои чувства были настолько сильными, что я была готова на все что угодно, лишь бы никогда их не отпускать. Пусть в следующий раз, когда я испугаюсь и закроюсь в своем коконе, надпись на моем теле напомнит мне о вкусе свободы. Хотя я искренне надеялась, что следующего раза не будет.

Текст для татуировки для меня был очевиден: «Страха больше нет», но кое-что смущало. Если заслонить пальцем первую букву, то получается, что «траха больше нет»? Нет уж, спасибо, такой посыл мне ни к чему. Только представьте себе: ночь, я в постели с мужчиной (возможно, с Андреем?), он в порыве страсти проводит пальцами по моей татушке и начинает смеяться. Мне это надо? Ответ однозначный: нет.

Поэтому спустя полтора часа я выходила из салона с выведенной на внутренней стороне предплечья изящной надписью «No more fear». Вокруг букв расползалась краснота, на пронизывающем ветру кожа горела (я закатала рукава платья и куртки, чтобы не задеть татуировку одеждой), но я чувствовала себя невероятно, невообразимо, безоговорочно крутой. Как будто я могу добиться в жизни абсолютно всего, чего захочу. Как будто я рок-звезда.

После салона я отправилась в бар неподалеку от дома. Народу было много, но я все же смогла найти место у стойки и заказала сразу три текилы с твердым намерением напиться.

Дальше вечер превратился в какой-то разноцветный клубок разговоров, танцев, флирта и алкогольного опьянения. Мне сразу приглянулся татуированный бармен по имени Толик, и мы разговорились. Я выложила ему все как на духу, не затрагивая, правда, тему четырнадцатилетней давности. Он участливо выслушал мои пьяные излияния по поводу Андрея, Оли, нашего неоконченного любовного приключения, Мили и моей татуировки.

Потом ко мне подкатили два парня, пришедшие в бар расслабиться после футбольного матча, и мы плясали, как подростки, и пили текилу на время.

В районе двенадцати меня посетила мысль, что, наверное, было бы благоразумно отправиться домой. Я плюхнулась на стул у бара, чтобы отдышаться, и выудила из сумки телефон. В нем была эсэмэска от Андрея:

Ты в порядке? Мне не понравилось, как мы попрощались.

– Вот кретин! – выругалась я.

– Кто это? – поинтересовался Толик, смешивая очередную порцию виски с колой.

– Андрей.

– Покажи, что он пишет! – Он протянул руку к телефону, но я увернулась и настрочила ответ. Убойная смесь из нового мироощущения и двенадцати текил сделала свое дело.

Потому что мы не попрощались, тупица!

Я злорадно улыбнулась. Ответ пришел незамедлительно:

Прости меня. Если бы я знал, что ты придешь, то не стал бы брать с собой Мили.

Тьфу ты! Опять эта пигалица!

В следующий раз оставь ей свежжую водичку и сухойй корм.

И попроси не скулить в твое отствие!

Не успев исправить ошибки, я отправила сообщение.

– Ну что там такое? – Толик перегнулся через стойку, заглядывая в мобильник.

– Ничего, отстань! – Я убрала телефон, но он тут же снова пискнул.

Ты что, выпила?

Ох, Мистер Проницательность! Как будто трезвые люди не делают ошибок в сообщениях! Тем не менее чутье его не подвело. Я ответила кратко:

Да.

Ты где?

Я не успела ничего написать в ответ, потому что Толик выдернул у меня телефон и скрылся с ним в подсобке. Я задохнулась от возмущения, но осталась сидеть на месте. Для того чтобы лезть в платье через барную стойку, я была все же недостаточно пьяна. Пусть удовлетворит свое детское любопытство, вернет мне телефон, и я пойду домой.

Через минуту Толик вернулся и с невозмутимым видом протянул мне телефон. Я с каменным лицом убрала его в сумку:

– А я думала, мы друзья!

– Именно! Друзья заботятся