– Оно просто потрясающе смотрится на вашей руке! – драматически ахает Пит.

Судя по забитым барахлом полкам и отсутствию других покупателей, дела у него идут совсем не блестяще. Он начинает нести всякую непонятную ерунду про караты, блеск и тому подобные вещи. А у меня в голове начинает расцветать фантазия, где любовь, смех и настоящие бриллианты… и счастливый конец.

Но сейчас это не то, что мне нужно.

Коннор не дает мне вставить ни слова:

– Может, лучше рубин? Мне кажется, он больше тебе подходит.

Я начинаю было возражать, но тут Коннор обнимает меня, притягивает к себе, нежно целуя в висок, и от его прикосновения все мои доводы улетучиваются, как пух с одуванчика.

Разумеется, он играет роль, как играл роль охранника – но все это кажется настоящим.

Тут я вижу протянутую руку Пита и соображаю, что нужно снять кольцо и отдать ему. Как ни странно, мне ужасно жаль его снимать. Я ведь тоже играю роль. Роль невесты Коннора. Настоящей невесты, а не подделки. Я не уверена, что это все еще игра, а не что-то большее.

Пит протягивает мне другое кольцо, и я замираю на месте при виде рубина. Понятия не имею, настоящий ли он, но кольцо прекрасное.

Камень овальной формы куда меньше, чем тот базарного вида бриллиант, но кольцо смотрится элегантно и изящно.

Оно просто неповторимое.

«Может быть, как и я сама?»

Скорее, какой мне хочется быть. Алерия сейчас заявила бы, что кольцо персонифицирует мое стремление достичь совершенного «я», моей идеальной внутренней сути. Я только понимаю, что оно должно быть моим.

Пит, сообразив, что рыбка заглотила крючок, буквально растекается похвалами в желании продать кольцо:

– Я много колец продал и много повидал в своей жизни, и я вижу, что вы просто созданы друг для друга.

Он протягивает кольцо Коннору, который бережно держит его на ладони и осматривает со всех сторон. Но сейчас нет ни малейшей надобности обсуждать караты, цвет и прочие технические детали.

Хотя с первого раза лавчонка показалась мне очень унылой, в ней нашлось кольцо, созданное для меня.

Коннор берет меня за руку и торжественно надевает кольцо на левый безымянный палец:

– Ну, вот и все.

Не самые романтичные слова для этой ситуации, но сейчас это не важно. Мы стоим в грязном ломбарде, потный толстяк смотрит на нас, как на двух доверчивых простофиль, мы пришли сюда не за кольцом, а за ноутбуком… и все это сейчас не имеет ни малейшего значения.

Мы Коннор и Поппи, мы пара. Нам предстоит узнать друг друга, помогать друг другу и, вероятно, еще что-то большее? Мы смотрим друг другу в глаза. Не может быть, чтобы я одна это чувствовала. Не может же он не чувствовать, что между нами разгорается пожар, готовый спалить этот убогий ломбард, хотя Коннор и говорил, что разгромить это заведение – не самый лучший план.

Пит хлопает в ладоши, и очарование проходит:

– Замечательно, я обожаю этот момент! Вы можете поцеловать невесту!

– Но мы не… – начинаю я, но Коннор кладет мою руку себе на грудь и, наклонившись, целует меня.

Нежным глубоким поцелуем, совсем не так, как прежде. Я словно растворяюсь в нем, а он изучает каждый мой уголок… я имею в виду не дырки в зубах, а мою душу. Он читает меня, словно карту. Не знаю, понимает ли он, что это палка о двух концах. Я чувствую, как с каждой секундой рушатся его стены, и я проникаю в его душу. Больше нет никаких масок, никакой лжи, которую он твердит себе и миру. Я чувствую его таким, какой он есть.

Наконец мы отодвигаемся друг от друга, чтобы вдохнуть, и Коннор пригвождает меня мрачным взглядом, словно пытаясь понять, что сейчас произошло.

– Я тоже… – говорю я, не имея ни малейшего понятия, на что я сейчас соглашаюсь. Без разницы, я согласна на все. На что угодно.

Губы Коннора вздрагивают в едва заметной усмешке, потом он с серьезным видом поворачивается к Питу:

– Мы берем кольцо.

Я вижу ухмылку Пита, хотя не отвожу глаз от Коннора.

– Вот и отлично! Коробочку возьмете? У меня их навалом, отдам бесплатно в придачу…

Коннор поворачивается к Питу:

– Да, и заодно ноутбук, который Деррик продал тебе вчера.

На лице Пита в одно мгновение сменяются удивление, замешательство, беспокойство и наконец неуверенность:

– Какой ноутбук?

Голос Коннора становится убийственно серьезным, холодным и жутким, как вчера. Это уже не мой Коннор, это Коннор-на-работе:

– Деррик, повар из ближайшего ресторанчика, продал тебе вчера ноут. Который он украл у моего друга.

– Не знаю я никакого Деррика, но ноутбуки у меня есть. Вот, посмотрите здесь. – Пит нервничает при виде того, как Коннор в мгновение ока превратился из романтического влюбленного в холодного мерзавца.

Коннор подходит к витрине с ноутбуками:

– Твой здесь есть?

Слезы наворачиваются на глаза, когда я вижу, что в витрине лежат какие-то развалюхи, а моего нет: я думала, мы придем, я заберу свой ноут и закончу книгу. Мне в голову не пришло, что может быть по-другому. Я качаю головой.

– Что мне теперь делать? – спрашиваю я Коннора.

Он поворачивается к Питу:

– Где ноутбук, который тебе продал Деррик?

– Говорю же, не знаю я никакого Деррика.

Коннор лезет в задний карман, и я замираю. Он что, отругал меня за планы все разнести, а сам пришел с пистолетом или ножом? Какого черта?

Пит тоже замирает. Наверняка в эту секунду вся жизнь проносится перед его глазами. Он всего-навсего бедолага, торгующий подержанным товаром, и ему приходилось видеть всякое, но вряд ли он ожидал, что погибнет от рук парня, который пришел за обручальным кольцом.

Коннор вытаскивает из кармана не пистолет, а бумажник. Большой и черный. Плотно набитый купюрами. Коннор кладет его на прилавок и на всякий случай придерживает рукой:

– Так, слушай внимательно… Деррик работает поваром в соседнем ресторане. Он украл ноутбук у моего друга. Очень хорошего парня. После недолгих уговоров Деррик признался, что заложил ноутбук в твоем ломбарде. Именно поэтому я здесь. – Коннор обводит взглядом помещение. – Я не собираюсь никого ни в чем обвинять. Но мне интересно, сколько здесь еще краденых вещей? Это кольцо тоже краденое?

Пит отчаянно мотает головой:

– Нет, клянусь, оно не краденое. Я купил его на распродаже имущества.

– А ноутбук? – переспрашивает Коннор.

– Я не знал, что он краденый.

Коннор улыбается ледяной улыбкой человека, которого ничуть не волнует, что для достижения цели придется использовать насилие:

– Понимаю. Бизнес есть бизнес. Я и сам иногда занимаюсь такими делами. – Он похлопывает по бумажнику. – Но это особенный ноутбук, и он мне нужен.

– У меня … у меня его больше нет, – заикается Пит, поглядывая на бумажник Коннора. Он уже готов обоссаться от страха, но все равно хочет денег.

– Где он? – рявкаю я, решив принять участие в представлении.

Пит смотрит на меня, как на помешанную. Может, он принимает меня за пушистого пуделечка, решившего поиграть с питбулями? Так я ему покажу, кто тут питбуль! Я рычу и клацаю зубами перед его лицом.

Теперь уже и Коннор смотрит на меня так, словно я сошла с ума. Но я вижу, что его глаза смеются.

– Слышал ее? Где ноут? – спрашивает Коннор.

Почему-то его вопрос Пит воспринимает куда серьезнее.

Мужчины… я мысленно закатываю глаза.

– Я его продал.

– Говори, кому. И не пытайся убедить меня, что не знаешь имя, или я натравлю на тебя мою девчонку. Слыхал небось, что хорошенькие опаснее всех? Так вот, это про нее. Она больная на всю голову. Она вообще хотела все тут разнести к черту, чтобы ты отдал ноутбук.

Поняв, что сейчас мой выход, я хватаю клюшку для гольфа с соседней витрины и кручу ее в руках, изображая Харли Квинн. Точнее, пытаюсь крутить, но с непривычки получается не очень:

– Что там кричат, когда посторонний мешается на поле для гольфа? – Я прикидываюсь глупой блондинкой, хотя на самом деле рыжая. – Три? Пять? Вспомнила! ФОР!

Я заношу клюшку над ближайшей витриной. Когда бита начинает опускаться, Пит кричит:

– Диана Николс!

Коннор перехватывает клюшку почти у самого стекла:

– Видишь, как все просто.

Он обращается к Питу, но… да, это очень просто. Занести биту было несложно, но как тяжело было бы остановиться! После я бы почувствовала раскаяние и наверняка послала бы чек, чтобы возместить стоимость витрины, но в глубине души мне очень хотелось расколошматить эту витрину, как огромную пиньяту.

Может, удастся использовать это в книге? Если уж нельзя в реальной жизни, то почему бы не сделать это на страницах романа?

Или просто купить пиньяту, повесить на заднем дворе и как следует отвести душу? То-то соседи посудачат на мой счет. Хотя кто их знает, после моего нападения на Коннора они, возможно, опасаются