Но… Но я не могу, я не должна! Почему? Не помню…

Зеленые глаза потемнели, и в их глубине вдруг жарко полыхнуло что-то. Он хрипло выдохнул и накрыл своим ртом мои губы.

И кабинет исчез. Все исчезло. У меня кружилась голова, и бухало сердце, словно пыталось вырваться наружу. Губы, горячие, упругие, жадные мучили мой рот, творили с ним что-то невообразимое, что-то такое, от чего сладко и жарко сжимался низ живота. Дерзкие прикосновения языка возбуждали, знакомый запах, одуряющий запах его кожи проникал внутрь, пропитывал тело снаружи и изнутри, и словно становился родным, моим…

Его руки давно не держали меня, они бродили по телу, гладили, ласкали. Можно было отстраниться, все прекратить, но… я не хотела. Совсем не хотела. Наоборот, лишь крепче прижималась, опьянев от бесстыдных, упоительных прикосновений. Мужские горячие пальцы мяли грудь, терзали сквозь ткань вставшие столбиками соски, и каждое их движение отдавалось во всем теле короткими яркими вспышками наслаждения. В живот ощутимо вдавливался бугор на штанах, и я терлась о него, постанывая от возбуждения. Между ног все горело, пульсировало, трусики намокли, и мысль отдаться ему прямо сейчас, здесь – стоя, сидя, лежа, на столе, на полу… да как угодно – больше не казалась мне невозможной.

Внезапно зазвонил телефон. И сразу же второй. А через мгновение к нему присоединился третий, видимо, чтобы всем присутствующим стало понятно: рабочий день начался. И хмельная пелена, накрывшая меня только что, мигом исчезла.

Что, черт возьми, мы делаем? Что я делаю?

Я уперлась кулаками в теплую грудь, к которой секунду назад так стремилась прижаться, и попятилась, выкручиваясь из плена сильных и крепких рук.

– Юля… – шагнул следом босс.

Сейчас он вовсе не был похож на того безупречного красавца, аккуратного и холодного, как лед. Да уж, чего-чего, а холода в нем точно не было. Потемневшие глаза пьяно полыхали жаром, грудь ходила ходуном, волосы растрепались, помятая рубашка держалась на паре пуговиц.

И когда же я успела ее расстегнуть?

– Пора работать! – я предостерегающе вскинула ладони перед собой и попятилась.

– Юля…

Ждать, что он еще скажет, я не стала. Развернулась и вылетела из кабинета, на ходу поправляя одежду. Пробежала через приемную, на секунду остановилась у двери, прислушиваясь, выскочила в коридор и помчалась в туалет.

«Да что это со мной», – мрачно думала я, разглядывая в зеркало «лицо фирмы». Да уж, лицо. По такому лицу сразу видно, чем его хозяйка только что занималась. Губы припухли и влажно алели, в глазах колыхался дурман, щеки горели, словно их отхлестали.

Через несколько минут, приведя себя в порядок при помощи холодной воды и самовнушений вроде: «Я не буду думать о том, что случилось сейчас, я подумаю потом, вечером, дома», – я выскользнула из туалета, прошла по уже не пустому коридору и нырнула в приемную.

Босс, к счастью, сидел в кабинете. Я включила компьютер и занялась разборкой почты.

Когда-то раньше мне казалось, что обязанности второго ассистента в этом офисе просто жуть какие сложные, и я буквально сбивалась с ног. Как же я была наивна! Всё, что я могла припомнить, – это были ещё цветочки.

Сегодня я получила все и сразу.

Телефоны разрывались, а я наоборот зарывалась в кипе бумаг и документов.

Босс сегодня был чертовски лояльным. Он даже собственноручно приготовил себе кофе. Видимо, опасался, что я в запарке могу насыпать туда щепотку канцелярских кнопок вместо сахара. А после обеда, похоже, и вовсе решил, что находиться в офисе небезопасно, и куда-то убежал. Сказал, что по делам. Я осталась в эпицентре этого кошмара одна.

Впрочем, я была рада, что босс ушел. Пока я спинным мозгом ощущала его присутствие в соседнем кабинете, пока он изредка оттуда выходил и обращался с каким-то вопросом – думать о работе становилось совершенно, ну абсолютно невозможно. И я делала какую-нибудь глупую ошибку, давая тем самым повод подойти ко мне еще раз.

Теперь же без него в приёмной стало чуть тише. Казалось, даже телефон звонит куда реже и не так громко. И очень хорошо, просто отлично, что работы было ужасно много. Во всяком случае, совершенно не оставалось времени, чтобы вспоминать про то, что произошло утром.

И в самый разгар этого цейтнота, дверь в приёмную распахнулась и на пороге появилась та, кого я совершенно не ожидала.

Ангелина!

Она была, как и в прошлый раз, слишком ярко накрашена, а на её смазливом личике застыло недовольное выражение. Ничего не спрашивая и даже не здороваясь, она процокала каблуками и упала в кресло.

– Милочка, – обратилась она ко мне. – Сделайте мне чаю, да побыстрее. Ужасно утомительный день.

Здороваться с ней я не стала. Вот ещё! И уж точно не бросилась со всех ног заваривать для неё чай. Лишь сказала, изо всех сил сохраняя невозмутимый тон:

– Александра Анатольевича нет на месте. Так что…

Я не закончила фразу, давая ей возможность догадаться самой, что делать ей тут особенно нечего.

– Я знаю, что нет, – сказала она, выпятив вперед подбородок. – Но чай-то есть!

– Чай есть, – отозвалась я, едва удержавшись, чтобы не скрипнуть зубами. – А вот времени его заваривать у меня нет. Но вы можете сделать это сами.

Уж не знаю, почему я решила злить вздорную бабёнку. Может быть, потому что действительно была занята и день – тут она не ошиблась – выдался ужасно утомительный. А может быть, потому, что наш утренний поцелуй в кабинете босса был вроде как украден у неё – раз уж она невеста. А ещё потому, что у меня в голове ну никак, никак не укладывалось, что неглупый и интересный Александр Анатольевич выбрал себе в невесты такой вот неприятный экземпляр женщины.

Ангелина подскочила с кресла и какое-то время просто открывала и закрывала рот, глотая воздух. Видимо, с таким нахальством в этой приемной она встретилась впервые.

– Ну, знаете ли! – взвизгнула она.

Впрочем, за этим ничего не последовало. Печатая шаг и смешно задирая колени, она направилась к выходу, а у двери остановилась, обернулась и прошипела злобно:

– Можете считать, что вы здесь уже не работаете!

Я пожала плечами, неожиданно поняв, что в целом согласна с нею. Лучшее, что я могу сделать, – это действительно перестать тут работать. И чёрт с ним со спором. И с грядущим безденежьем. Из этого офиса мне нужно убраться как можно скорее. Потому что когда рядом оказывается мой невыносимый босс, я напрочь забываю о том, что эта самая Ангелина существует в природе.

Да, я влюбилась в собственного босса. Влюбилась до одури, до подкашивающихся коленок. И звёздочек перед глазами. И лучше уж мне с этой моей влюбленностью быть где-нибудь подальше от него.

Сегодняшний день, кажется, специально был создан для того, чтобы я поняла: никакие деньги и никакой спор не стоят того, чтобы и дальше себя мучить, постоянно видя того, кто никогда не станет моим.