— Что ж, теперь вы можете с чистой совестью доложить его величеству, что мы отыскали одного из главных бунтовщиков. — Я осторожно уселся на край стола. — Правда, кто-то отыскал его раньше.

— Эта усадьба принадлежала одной из теток Меншикова, — отозвался Геловани. — Кажется, тут вообще никто не жил с прошлого века, так что проверяли в последнюю очередь… Хотел бы я знать, кто побывал здесь.

— Тот, кто способен без особых усилий расправиться с Владеющим высшего ранга. — Я вспомнил, как его светлость лихо ронял фонари и сносил стены, преследуя нас с Иваном. — Возможно, одним из сильнейших в Петербурге.

— Не похоже, чтобы покойный сражался. — Геловани поднял со стола револьвер и с щелчком провернул барабан. — Все патроны на месте.

— Видимо, от оружия не было никакого толку. — Я на всякий случай еще раз огляделся, пытаясь отыскать хоть какие-то следы схватки. — Значит, тут поработал или наш колдун, или кто-то другой намного сильнее Меншикова. Может быть, глава рода или…

— Я бы скорее поставил на первое. — Геловани прошагал к окну и распахнул его пошире, впуская в комнату свежий воздух. — Но во дворе и на дороге нашли еще кое-что. Прошло уже недели две, и дождь размыл почти все следы, однако наши люди считают, что сюда приезжали. Четыре автомобиля. Большие, тяжелые и дорогие машины.

И еще одна в сарае, где ее спрятал покойный Меншиков, итого пять. Весь Круг Силы в сборе, один мертв, а остальные побывали здесь. И то ли сами отправили его светлость на тот свет, то ли…

— Я склонен думать, что не имеет большого значения, кто именно прикончил беднягу. Куда важнее — зачем. — Я указал рукой на переломанные и вывернутые наружу ребра. — Выглядит так, будто убийца хотел, чтобы труп нашли именно в таком виде. Это демонстрация… угроза, если хотите.

— Или предупреждение, — мрачно согласился Геловани. — Только для кого?

— Может, и для нас. — Я пожал плечами. — Или для своих. Будь я на месте колдуна — тоже не поленился бы придумать для предателя казнь пострашнее. А уж эта выглядит более чем доходчиво.

— Меншиков пошел против своего покровителя. — Геловани, похоже, понемногу улавливал ход моих мыслей. — И от него избавились. Значит, мятеж в планы заговорщиков не входил… Или должен был случиться позже!

— Именно так, ваше сиятельство, — кивнул я. — Боюсь, колдун пока недосягаем, но остальных четверых мы наверняка сможем отыскать. Одна кандидатура у меня, пожалуй, уже даже есть.

— У меня тоже. И не одна, а около дюжины… — Геловани закашлялся, помахал рукой перед лицом и снова прижал платок к носу. — Впрочем, меня куда больше интересует, есть ли у тебя доказательства.

— Как всегда — никаких. — Я протяжно вздохнул и прошагал к окну — там запах был хоть ненамного посладее. — Но теперь у вас хотя бы есть полномочия как следует потрясти столичных аристократов. Думаю, его величество не будет возражать.

— Возражать будут другие, — буркнул Геловани. — Слишком многие захотят нам помешать. Даже у самого начальника тайной канцелярии не хватит власти прижать древние рода. Они всегда стояли чуть выше закона для простых смертных.

— Что ж… значит, ваших полномочий все-таки не хватит. — Я улыбнулся и подмигнул. — Зато я прекрасно обойдусь и без них.

Глава 17

Не то, чтобы я боялся затиший. Иногда они оказывались просто совпадением обстоятельств, перерывом так, где его вроде как не должно было случиться. Этаким подарком судьбы в виде пары-тройки дней, которые можно потратить… нет, не на отдых и не на собственные дела, конечно же. Исключительно на работу, просто не двадцать четыре часа в сутки, а только положенные восемь-десять… Ладно, двенадцать — но не больше!

Впрочем, куда чаще затишья предвещают наступающую бурю. С того дня, как сыскари нашли в усадьбе под Гатчиной изуродованное тело светлейшего князя Меншикова, прошло уже полторы недели, и с тех пор никаких подвижек по делу так и не нарисовалось. Геловани было попросту нечего докладывать его величеству, и почти физически ощущал, как над нашими головами собираются тучи монаршего недовольства. И даже мои зацепки на поверку оказались то ли слишком сложными для полноценной разработки, то ли…

— Пустите… Пустите, я вам говорю! Подлец!

— А ну цыц, блоха! Будешь рыпаться, я тебя об угол головой приложу — враз такие слова забудешь.

От тягостных размышлений меня отвлек доносившийся с первого этажа шум. Судя по звукам, двое мужчин повздорили, и теперь один волок второго куда-то силком. Деда Федора я, конечно же, узнал сразу — он как раз приехал где-то с час назад захватить документы и заодно расспросить, сколько я собираюсь нанять прислуги. А вот его… скажем так, оппонента мы не ждали.

Да чего уж там — мы вообще сегодня больше никого не ждали.

Когда дед Федор втащил в комнату отчаянно упиравшегося коротышку, я даже привстал, пытаясь разглядеть лицо. Нет, ничего знакомого… ну, если не считать известного американского комика Дэнни де Вито, которого незваный гость напоминал не только чертами, изрядной лысиной, обрамленной взъерошенными темными волосами, но и сложением — едва-едва по грудь седому великану.

— Занятный у тебя улов, — проговорил я. — Хоть и некрупный.

— Под аркой болтался. Со стороны Галерной, — пояснил дед Федор. — Я случайно в окно увидел — дай,