Люсинда вспомнила привычку Калеба появляться у нее рано утром.

— Вы правы. Он не соблюдает обычных правил приличия.

— Да нет. Он отлично знает, как надо себя вести. Все-таки он Джонс. Но его манеры достойны сожаления. Он нетерпелив с людьми, часто бывает груб и избегает светских приемов. Знающие люди говорили мне, что, оставаясь дома, он сидит либо в лаборатории, либо в библиотеке. Кто был бы счастлив с таким человеком?

— Ну…

— Он, конечно, женится. Он Джонс, и это его долг. Но я сомневаюсь, что он обратится ко мне за помощью. — Виктория фыркнула. — И слава Богу.

— Вы действительно считаете, что не сможете найти ему пару?

— Скажем так — я считаю, что это совершенно невозможно, чтобы Калеб Джонс и женщина, на которой он женится, узнали, что такое настоящее счастье в браке. Не то чтобы такая ситуация была уникальна — в высшем обществе это почти норма.

— Я согласна, что мистер Джонс может быть резок, но мне кажется, его плохой характер всего лишь следствие его таланта и самоконтроля, который он использует, чтобы совершенствовать свой дар.

— Возможно, так оно и есть, но когда вы доживете до моих лет, моя дорогая, то поймете, что подобная степень самоконтроля не слишком полезна для человека. Она делает его жестким, негибким, непреклонным.

То же самое она сказала Патриции, вспомнила Люсинда. Тем не менее говорить о причинах, по которым Калеб никогда не будет счастлив, было почему-то тяжело.

— И я очень сомневаюсь, что Калеб заметит в браке нехватку плотского удовлетворения, — продолжала Виктория, словно прочитав мысли Люсинды. — Влюбленность — это не в его характере. Он наденет обручальное кольцо на палец, сделает жену беременной, а потом уединится в лаборатории или библиотеке.

— Вы хотите сказать, что мистер Джонс не может испытывать страсть? — воскликнула Люсинда.

— Одним словом — да.

— Я не хочу вас обидеть, мадам, но вы ошибаетесь. Настала очередь Виктории удивиться.

— Неужели вы верите, что Калеб Джонс способен на более деликатные чувства?

— Возможно, не совсем правильно было бы назвать это деликатными чувствами, но уверяю вас, он способен на сильные эмоции и глубокие чувства.

— Простите, мисс Бромли, — удивилась Виктория, — но я даже не знаю, что сказать. Вы единственный человек, кто сказал такое о Калебе Джонсе.

— Наверное, его мало кто понимает, даже в семье.

— Невероятно, — пробормотала Виктория. — Между прочим, где он? Он всячески избегает светских приемов, но прекрасно понимает, что у него есть долг перед семьей. Я ждала, что он появится здесь хотя бы на несколько минут. Все-таки они с Таддеусом двоюродные братья.

— Полагаю, мистер Джонс занят очередным расследованием.

Защищать Калеба и объяснять его действия становится у нее привычкой, подумала Люсинда, и притом плохой привычкой. И совершенно ненужной. Если и был человек, который мог позаботиться о себе и которому было абсолютно все равно, что о нем думают, так это Калеб Джонс.

Она не знала, где он и что делает. Она не видела его с самого утра. Он пришел ровно в восемь тридцать, проглотил большой кусок яичницы, выпил чашку кофе с тостом и, сказав, что встречается с инспектором Спелларом, умчался в наемном экипаже.

Было очевидно, что прошедшей ночью ему удалось поспать, но Люсинду все больше заботила та нездоровая напряженность, которую она ощущала в его биополе. Может быть, надо изменить состав его настоек, думала она. Но чувства подсказывали ей, что она приготовила для него правильное снадобье.

Какое-то движение внизу вывело ее из задумчивости. Она сразу же увидела Калеба. Он стоял в тени какого-то алькова, частично отгороженного ширмой, и наблюдал за танцующими с видом льва, подстерегающего у водопоя ничего не подозревающее стадо антилоп.

— Вон мистер Джонс, — сказала Люсинда.

— Который из них? — спросила Виктория. — Их здесь сегодня предостаточно.

— Калеб. — Люсинда указала на него веером. — Там, за пальмами.

— Да, вижу. — Виктория подалась вперед — видимо, для того, чтобы получше его разглядеть. — Как это на него похоже — пробрался через боковую дверь, а не вошел, как все, через парадный вход: только для того чтобы не соблюдать формальности. Говорю вам: этот человек презирает светские сборища. Помяните мое слово, он пробудет минут пять и исчезнет.

Возможно, он и не собирался быть здесь долго, но Люсинда отметила, что он все же потрудился надеть черно-белый вечерний костюм. Модный фраки белоснежная рубашка подчеркивали невидимую ауру, вибрировавшую вокруг его фигуры.

Выйдя из алькова, Калеб пошел вдоль стен зала, на ходу кивая знакомым. Он подошел к Таддеусу и Леоне, перекинулся с ними несколькими словами, а потом обратил взгляд на балкон.

И сразу увидел Люсинду. У нее перехватило дыхание.

Будто точно знал, где ее найти.

Калеб что-то сказал Таддеусу, вежливо поклонился Леоне и исчез в коридоре. Люсинда выпрямилась и крепко сжала веер. Она была разочарована. Но чего она ожидала? Что он действительно ее искал?

— Вот видите? Уже ушел. Представляете, как найти подходящую пару для человека, которому даже в голову не приходит пригласить даму танцевать!

— Да, это будет нелегко. — «Но по мне, лучше, чтобы он ушел, чем смотреть, как он с кем-нибудь танцует», — подумала Люсинда. Эта мысль явилась неизвестно откуда. Люсинда еще крепче стиснула веер. Она не может влюбиться в Калеба Джонса.

— Смотрите, к Патриции приближается мистер Ривертон, — с энтузиазмом сказала Виктория. — Я возлагаю на него большие надежды. Этот молодой Ривертон очень образован. А его взгляды на права женщин весьма прогрессивны.

— Приятный молодой джентльмен, — сказала Люсинда, разглядывая Ривертона сквозь решетки балкона.

— Да, и обладает сильным талантом. Кажется, их энергии вполне совместимы. — Виктория пометила что-то в своей книжечке. — Надо приглядеться к нему поближе.

Люсинда наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть Ривертона, но интуиция заставила ее обернуться. В полутемном коридоре стоял Калеб.

— Какого черта вы здесь делаете, мисс Бромли? — без намека на вежливое приветствие спросил он. — Я думал, что вы будете в зале.

— Приятного вам вечера, мистер Джонс, — сухо сказала Виктория.

— Виктория! — Он посмотрел на нее так, будто только что заметил ее. Затем взял ее руку и склонился над ней с удивительной грацией. — Прошу прощения. Не сразу вас увидел.

— Рассказывайте! Просто ваше внимание было целиком поглощено мисс Бромли.

Калеб чуть приподнял брови.

— Да, я ее искал.

— У вас есть новости? — спросила Люсинда.

— Есть.

Взявшись за перила балкона, он посмотрел вниз, словно его занимали танцующие внизу пары. Когда он снова обернулся к Люсинде, ей показалась, что контролируемая им энергия сверкнула в его глазах чуть сильнее обычного.