На носу стоял Ману.

— Ты пойдёшь с нами, — вместо «здравствуй» или "привет"проговорил он с каменным лицом, и ткнул в меня рукой когда пирога приблизилась достаточно. — Тебя хотят видеть старшие племени.

Потом добавил, фактически под нос себе, но я услышал.

— Не завидую я тебе, парень. Что ж тебе спокойно не жилось?

Глава 14. Судилище

— Назовись, человек, — Ата окинул меня надменным взглядом, — кто-ты, и какой ты касты?

— Меня зовут Скат, — ответил я и не удержался от усмешки: — Тут половина меня уже знает. Но, формальности, куда ж без них!

Судилище устроили прямо на площади, возле довольно скромного по размерам домика, что стоял рядом с дворцом Напо. На высоком крыльце, на единственном стуле со спинкой сидел сам глава племени, опять в ожерелье из красных кораллов и своей «короне». Рядом изображал лицом каменную статую отец войны. По другую сторону от вождя, пустовала ещё одна табуретка. На ступеньку ниже восседал Напо, снова в «шапке» из сушёных рыбьих хвостов. За спиной вождя стояли ещё несколько разновозрастных мужиков, некоторых я, кажется, видел с ним на Испытаниях. А на нижней ступеньке, безо всяких табуреток устроился шаман. Хм, ну здоро́во, старый.

Старейшина касты земли стоял рядом с крыльцом. Судя по всему, он будет выступать истцом. Остальной народ, впрочем, его было немного —десяток рыбаков, пятеро явных «земляных» и трое воинов — стоял чуть в сторонке. Среди них я заметил и Акахату с Эруэрой. Ну, надо же! И пострадавшую сторону приволокли?

Меня поставили напротив. За спиной возвышались Ману и ещё один человек войны. Незнакомый. Топорика и кинжала при себе я, естественно, не имел — не стал брать с базы. При таких раскладах — конфисковали бы без разговоров, и всё.

— Из какой ты касты, человек? — с нажимом повторил Ата.

Хм…

— Я человек касты э-э-э… — я, с некоторой опаской покосился на старейшину рыбаков, — воды.

— Не знаю такой касты, — поморщился Ата. И повернулся к Напо, — это твой человек?

Тот посмотрел на меня равнодушным взглядом.

— Я не помню такого среди касты сетей, — пожал плечами старейшина.

— Ну как же, Напо, — я развел руками, — я же приходил к тебе, семь дней назад. И ты отправил меня к Арииаху.

— Говори только тогда, когда тебя спросят! — рявкнул Ата. Но всё же вновь покосился на старейшину.

— Это правда?

Напо ещё раз присмотрелся ко мне.

— Ах да, точно… — небрежно махнул рукой он, — теперь я вспомнил этого мальчика. Да, он приходил проситься в касту, и я отправил его к достопочтенному Арииаху.

— Понятно, — кивнул Ата. Развернулся ко мне, грозно сдвинул брови, — этого недоразумения не было бы, если б ты… мальчишка, носил положенные тебе знаки. Кстати! — он буквально сверкнул глазами, — ты ведь убрал предыдущие? Ну-ка покажите мне, что там у него на груди!

Ману шагнул вперёд и сорвал с груди успевшие пожухнуть за сегодня листья: на этот раз воспаление держалось дольше, видимо класс Каналоа в этом деле здорово уступал шаманскому.

— Что это? — загрохотал Ата, разглядев новое художество там, где ранее были однополосные «жабры». — Ты так и не содрал то, на что не имеешь право?

— Так, стоп! — пришлось напрягать голосовые связки чтоб его перебить, — какие проблемы… отец войны? Разве это татуировки людей глубин? Ты видел знаки людей глубин? Они похожи?

И тут же заработал тычок кулаком в почку от Ману.

— Помни, с кем говоришь, — прошипел «правая рука».

Вот, блин! Резко обернулся к нему, состроил страшные глаза. И получил в ответ нахальную ухмылку… Ладно, потом с тобой разберусь.

— Я задал вопрос, — я вновь перевел взгляд на главного у воинов.

Пауза. Секунду-другую Ата молчал, потом нехотя выдал.

— Твои знаки не похожи на знаки людей глубин, это правда, — но потом всё равно в его голосе звякнул металл. — А что это за знаки? Демонические? Ты колдун?

— Да типун тебе на язык! — не удержался я от издёвки. — Это… просто такие знаки… мне нравятся.… Красиво.

— Это… — Ата прям изумился, — красиво?

Удивлённо посмотрел на вождя. Перевёл взгляд на шамана.

Шаман, то ли опять был после… «разговора с духами», то ли ему всё было по барабану, сидел как истукан. На взгляд отца войны он даже не отреагировал.

— По крайней мере, тут он ничего не нарушил, — негромко, словно только для отца войны сказал вождь.

— Ну так что? — я ткнул пальцев в одну из татух.— Это преступление?

— Нет, — словно против воли согласился Ата. — Но ты должен нанести знаки той касты, которая тебя приняла! Это закон!

— Хорошо, — тут же согласился я, — сегодня же сделаю.

— Отец войны, ты выяснил то, что хотел? — вождь с лёгким раздражением повернулся к Ате.

— Да, вождь, — довольно смиренно тотобозначил поклон в его сторону.

— Вот и хорошо, — примирительно заметил главный. — А то мне казалось, что собрались мы здесь по другому поводу.

И выжидательно уставился на старейшину «земляков».

Тот словно того и ждал!

— Я обвиняю этого человека, — заголосил он как потерпевший, — в том, что он напал на наш посёлок, избил многих наших мужчин и причинил сильные увечья двоим нашим людям! Такие увечья, что они теперь не смогут работать!

— В одиночку? — недоверчиво поднял бровь вождь. Потом удивлённо глянул на отца войны.

Тот поморщился, пожал плечами. Видимо хотел сказать: «А я и не удивлён».

Я поднял руку, дождался взгляда вождя.

— Вопрос.

Вместо вождя Ата обозначил подбородком что-то типа: «Чего ещё?»

— Это он вот про тех двух терпил… в смысле, пострадавших? — я усмехнулся и указал рукой на братьев.

Ата перевёл вопросительный взгляд на старика.

— Да, — с важным видом согласился старейшина, — это они. И они утверждают, что теперь долго не смогут приступить к работе на своей земле. А им надо кормить семьи, им надо отдавать касте ежегодную долю…

— Подожди, дедуля, — со смехом махнул рукой я. — Похоже тебя обманули. Во-первых, не семьи, а семью, они братья, и женат только старший…

Ата наградил «земляного дедушку» недовольным взглядом. Согласен, нехорошо это, вводить в заблуждение «высокий суд»!

— А, во-вторых, эти двое и так не особо на земле работали, уж не мне ли это знать, их младшему брату.

Эруэра, услышав такой наезд тут же бодро пролез вперёд, заорал:

— Он врёт, врёт! Это он вечно пропадал где-то, никогда его отец не мог на поле выгнать. Это он не работал!

— А, в-третьих, — я не отводил взгляда от вождя и Аты, — вы посмотрите на этих… — усмехнулся демонстративно, — избитых. Говорят, что работать не могут, но как на суд притащиться, так запросто. Чуть ли не вприпрыжку, небось, бежали? Да и, судя по тому, как этот… человек орёт, не похоже, чтоб он лишился сил и лежал присмерти!

На Эруэре скрестились взгляды. Даже старейшина касты обернулся на подопечного и что-то недовольно ему шикнул. Тут же из-за спин зевак показался Акахата и утащил средненького вглубь, что-то попутно тому втолковывая.

— Это правда? Ты обвиняешь Ската в избиении этих людей? — нахмурился главный военный.

— Д-да, — кивнул старикан.

— Действительно, не похожи они на умирающих, — повернулся к Ате вождь. — Что скажешь отец войны? Ты в таком лучше всех здесь понимаешь.

— Непохожи, — согласился тот. — Правда у того, кто кричал знатный синяк на лице, так что если свидетели подтвердят, то думаю надо приговорить этого мальчишку к вире. Пусть отдаст… ну скажем, малый мешок батата… Как тебе, старейшина? — Ата посмотрел на «земляного».

— Что⁈ Мешок батата⁈ — опять раздался Эруэрен вопль из-за спин собравшихся, — да он мне грудь отбил и все внутренности, да я кровью кашляю…

— Ну похаркай, что ль, — пробормотал я под нос. Услышал только Ману, — порадуй нас.

Видимо Акахата всё-таки принял какие-то меры, ибо вопль тут же заткнулся.

Зато возмутился я:

— Мешок батата? Да где мне его взять?

— А мне откуда знать? — отпарировал Ата. — Но виру ты выплатишь, и это не обсуждается!

— Тогда… — задумался я, — может возьмут рыбой? Я ж всё-таки теперь вроде как рыбак?

— А где ты возьмёшь столько рыбы? — хмыкнул Ата и посмотрел на Напо.

Тот пожал плечами.

— Мешок батата, это сколько будет в рыбе, не подскажите? — наморщил лоб я.

— Думаю… — задумчиво разглядывая меня проговорил Напо, — десяти крупных будет достаточно.

Ата с вождём переглянулись, выражения их лиц как бы говорило: «Как думаешь, норм?», «Да, пойдёт».

— А какая считается крупной? — я буквально затаил дыхание.

— Вот такая, —глядя прямо мне в глаза