– Притом ее нашли одетой – в нижнем белье, но все-таки одетой. Насильники обычно не тратят времени на одевание жертв, разве что при каком-нибудь ритуальном убийстве.

– Пожалуй, и это тоже на меня повлияло. Притом на одежде не было разрывов и повреждений, не считая ножевых ударов. При сексуальном насилии нападающий всегда рвет некоторые вещи, особенно нижнее белье, чтобы продемонстрировать свою агрессию и доминирование. Но после вашей эсэмэски я копнула чуть глубже. Вокруг ее вагины были едва заметные следы, всего лишь небольшая отечность. Никаких повреждений тканей, кровоподтеков и прочего, наблюдающегося почти при каждом изнасиловании. А когда я вернулась и провела дополнительный осмотр, обнаружились незначительные следы вагинальной смазки.

– Значит, физический контакт был запланирован?

– Очевидно.

– Мужчина использовал презерватив?

– Должно быть. В вагине ни следа спермы. Я установила это однозначно.

– Я думаю, презерватив смыли в унитаз, но это вряд ли так уж важно. Она жила одна. И, по-моему, они оба после этого приняли душ. А затем судья оделась в то, в чем ее потом обнаружили. В корзине для белья в ванной найдены влажные полотенца и салфетки.

– Пожалуй, все сходится.

– Но вы все же можете проверить соответствие ДНК?

– Надеюсь, да – по прочим биологическим остаткам после секса, даже после душа. А еще их должно быть с лихвой на простынях, которые находятся здесь, и я могу обследовать полотенца и салфетки. С кем надо проверить соответствие?

Декер указал на труп Дреймонта, лежащий на соседнем столе.

– Вот с этим парнем.

Джейкобс подняла брови.

– Ладно, хоть я и упустила из виду секс по обоюдному согласию, но мне и в голову не приходило, что она будет спать с собственным телохранителем… Впрочем, думаю, бывает и такое.

– У вас есть личные вещи Дреймонта?

Подведя Амоса к закрытому шкафчику, Джейкобс открыла его. Внутри лежали пластиковые пакеты для улик, снабженные этикетками.

– Одежда, обувь, бумажник, прочие личные вещи.

Декер внимательно осмотрел каждую ведь. О костюме, часах и туфлях ему уже было известно. Открыл портмоне. Внутри лежали три кредитные карты, одна из них – платиновая «АмЭкс» на его имя.

– Спасибо.

– Ее сын приходил для опознания, – вдруг сообщила Джейкобс.

– Приходил Тайлер? – Декер уставился на нее. – Не его отец?

– Сказал, что отец не мог собраться с духом, чтобы прийти.

– Проклятье… И как прошло?

– Я укрыла ее до горла, чтобы он не увидел…

– Ага.

– Он плакал. Но вообще-то держался вполне прилично. Лучше, чем я, будь я на его месте.

– Жизнь порой такое дерьмо, – пробормотал Декер. – А как насчет отпечатков? Есть успехи?

– Не нашли никаких не поддающихся идентификации. Масса отпечатков Тайлера, но ни одного в спальне матери. И ни одного Барри Дэвидсона. – Взяв планшет, она прокрутила страницу вниз. – Нашли несколько штук соседки Дорис Клайн. Отпечатки службы горничных, которой пользовалась Камминс. Некоторые другие найденные относятся к обслуживающим компаниям, кондиционерщикам, водопроводчикам и тому подобным. Эндрюс проверил их, и у всех алиби.

– Но у Дорис Клайн его нет, правда? – Когда Джейкобс удивленно подняла на него взгляд, Декер продолжил: – Она живет одна. Она нашла тела. Она была дома в ту ночь.

– Д-да, пожалуй, правда… Но неужели вы считаете, что это могла сделать она? Когда я ее дактилоскопировала, она выглядела искренне расстроенной из-за смерти судьи.

– Я считаю, что любой может сделать что угодно, пока окончательно не доказано обратное.

Посмотрев на него странным взглядом, Джейкобс пожала плечами.

– Пока вы здесь – я нашла еще кое-что. – Она подвела Амоса к компьютеру и поставила его на столешницу. – Я исследовала кровь, обнаруженную на лестнице, и отпечаток ладони на стене лестницы, ведущей к спальне на втором этаже.

– Вы имеете в виду кровь, пролитую судьей, когда на нее напали внизу и когда она убегала на второй этаж, где и была убита?

– Ну, поначалу и я так думала. Но кровь на лестнице и на отпечатке ладони не ее. А Дреймонта.

Декер окинул взглядом оба трупа, разделенные по смерти парой футов – а может, и многими милями, судя по ходу следствия.

– Значит, на судью внизу не нападали?

– Ну, по меньшей мере, внизу она не истекала кровью.

– Значит, Дреймонт, вероятно, покидал дом, когда его застрелили. Судья спустилась на первый этаж, вероятно, услышав два выстрела. Нашла труп, испачкалась в его крови и, когда убегала на второй этаж, оставила за собой следы этой крови?

– Похоже на то, – подтвердила Джейкобс.

– Но если стрелок еще был там, почему ее не убили внизу?

– Может, пытались, но промахнулись.

– Других пулевых отверстий, кроме найденных в Дреймонте, там не было, – возразил Декер.

– Конечно, это правда. И ее зарезали, а не застрелили.

Амос качнулся назад, на пятки. «Ее зарезали, а не застрелили. Какого черта ты не разглядел это несоответствие раньше, хоть с суперпамятью, хоть без нее?»

– Какой калибр был у оружия, из которого застрелили Дреймонта? – осведомился он.

– Девять миллиметров. Обе пули остались в нем. Они в прекрасном состоянии для баллистической экспертизы, если мы найдем ствол. – Она показала пули, лежащие в очередном пластиковом пакете для вещдоков. – Выстрел произвели с расстояния свыше четырех футов. На теле ни пороховых ожогов, ни других следов.

– Что вполне логично. Это не дало Дреймонту шанса отобрать оружие. Что ж, а что вы можете поведать о ноже, послужившем для убийства судьи?

Джейкобс открыла на компьютере файл, показывающий ножевые ранения на теле убитой вкупе с мерной линейкой.

– По моей оценке, примерно шестидюймовый клинок с зазубренным лезвием.

– Четыре оборонительных ранения на предплечьях и два на ладонях?

– Совершенно верно. К сожалению, под ногтями никаких следов. Вероятно, она старалась отразить ножевые удары, а не схватиться за нападающего.

– Верно.

– И, как я уже докладывала, десять колотых ран в торсе, включая смертельную.

Услышав эти слова, Декер тряхнул головой.

– Что?

– Может, и ничего… Спасибо.

Покинув морг, он вышел навстречу жаре и сиянию солнца.

«Огнестрел, нож, бесстрастность против исступления… И чем я только думал, черт возьми?! Ну, ты ведь и не думал, так ведь?»

Нельзя застрелить кого-то, а после гнаться за свидетельницей и драться с ней, а после зарезать. Она бы верещала во всю глотку, хотя раз Клайн со своим СиПАП-аппаратом наглоталась снотворного, а Перлманы в отъезде, никто и не услышал бы. И все равно проще застрелить ее, как Дреймонта. Бах-бах – ни воплей, ни борьбы. Вовсе незачем приближаться к ней настолько, чтобы ударить много раз.

Значит, имеется одно убийство по личным мотивам и одно потенциально лишенное личных мотивов, произошедшие примерно в одно и то же время в одном