Сестра пожалеет! До сих пор Всеволоду было плевать на умирающего отца и его деньги. Гордеев-младший сделал всё, чтобы вырвать из рук бабушки нити, которыми она могла манипулировать другими, но Катерина вмешалась и посягнула на то, что он считал своим. Теперь будет война. И если Вероника или их ребёнок пострадают, придётся лишить сестру так давно лелеемой мести.

Через полчаса он уже поднимался по лестнице в особняк Елены Глебовны и, столкнувшись у двери с братом, посмотрел на Костю так мрачно, что тот неосознанно дёрнул галстук, ослабляя узел.

– Я ничего не знал, – прошептал Костя. – Ты должен мне верить.

– На чьей ты стороне? – сухо уточнил Всеволод. – Скажи мне это сейчас!

– Мы же одна семья, – жалобно протянул брат. – Какая сторона?

Гордеев молча отпихнул его плечом и вошёл в дом. Как всегда, он будет сражаться один со всем миром. Но теперь не за свою жизнь, а за чужие. Нет, не чужие… За жизни будущей жены и их малыша. За свою семью. И ради них он будет драться как лев!

В большой изящно уставленной гостиной было слишком ярко от лившегося с хрустальных люстр света, слишком тепло от пылающего настоящим огнём камина, и пахло излишне приятно. Любимые бабушкой свежесрезанные лилии украшали овальный журнальный столик из чёрного дерева.

На диванчике, поглаживая парчовую обивку словно живого кота, восседала Елена Глебовна. Бабушка холодно улыбалась устроившейся на изогнутом кресле Катерине. Молодая женщина с безразличным видом попивала чай из крохотной чашки в японском стиле.

Одетая в открытое шёлковое платье персикового цвета, с тщательно уложенными тёмными волосами, в изящных туфельках на высокой шпильке, Катерина была невероятно похожа на маму. Всеволод помнил её, хоть и видел в последний раз, когда ему было пять. И сейчас, глядя на почти точную её копию, приморозился к месту.

Стало трудно дышать, челюсти свело от ноющей боли, в животе будто свернулся комок колючей проволоки.

– Рад тебя видеть, – вышел вперёд Костя. Он склонился над креслом Катерины и поцеловал сестру в щёку. – Отлично выглядишь.

– Привет, – бесцветно отозвалась Катерина и обожгла Всеволода пронзительным взглядом карих, как и у него, глаз. – Сева, не обнимешь меня?

– С удовольствием, – хищно оскалился Гордеев, мечтая придушить гадюку, которая звала себя его сестрой.

Катерина, будто почувствовав это, поспешно отвела взгляд и, поставив чашечку на украшенную золотистым узором столешницу, сменила тон на деловой.

– Я пришла поговорить о моём наследстве. Предупреждаю вас, что не потерплю новых афер. Прошу прекратить ваши манипуляции, я всё равно получу деньги!

Всеволод, усмехнувшись, двинулся к диванчику, на котором с прямой спиной сидела бабушка. Елена Глебовна пока молчала, но взгляд, которым она окинула дочь почившей невестки, не предвещал ничего хорошего.

– Ты не имеешь права называть эти деньги своими, – отчеканила она. – Состояние семьи не уйдёт к лицу, не имеющему ничего общего с фамилией Гордеевых.

– Почему же не имеющему? – ледяным тоном уточнила Катерина. – Моя мать была законной женой вашего сына. К тому же в завещании указано…

– Вот именно! – процедил Гордеев. Голос его прозвучал негромко, но все замолчали и посмотрели на старшего сына Платона. – Завещание. Не кажется ли вам, что делить шкуру неубитого медведя как минимум неэтично? Отец ещё жив!

– Сева, – устало вздохнула бабушка. – Тебе известен диагноз. То, что Платон ещё жив, – чудо. Врачи говорят, что мой сын держится на этом свете исключительно за счёт силы воли.

– Держится, – кивнул Гордеев, – ключевое слово. Я не намерен обсуждать смерть отца раньше времени.

– Почему же ты приехал? – едва заметно улыбнулась Катерина.

– Чтобы узнать у тебя, где сейчас находится моя жена, – глядя на сестру в упор, объяснил Всеволод.

– Жена? – приподняла правильные брови Катерина. – Насколько мне известно, ты не зарегистрирован в браке ни с одной женщиной.

– Это временно, – парировал Всеволод. – Если бы ты не похитила мою невесту, то я уже представил бы её как жену и будущую мать моего ребёнка.

Женщина театрально рассмеялась.

– Похитила? Я? Как ты себе это представляешь?

– Да, – нахмурился Костя, – не стоит бросаться такими обвинениями. Зачем Кате делать это?

– Чтобы устранить небольшое недоразумение, – Всеволод, не отрывая от сестры пристального взгляда, откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу, – на пути к миллиардам моего отца.

– Похищать человека, чтобы получить деньги моего отчима? – с деланным безразличием пожала плечами Катерина. – Они и так достанутся мне. Да, признаю, я разговаривала с Вероникой. Приятная и разумная женщина. Настолько разумная, что, стоило ей вырваться из твоих острых когтей, мой дорогой брат, как она сразу попросила о помощи.

– Помощи? – подался вперёд Всеволод.

– Да, – кивнула его сестра. – Несчастная рассказала, как её против воли вовлекли в аферу, как пугали увольнением и даже пригрозили её родным! – Она посмотрела на Гордеева и с явным удовольствием добавила: – Кстати, Вероника просила передать, что ей отвратителен и ты, и твоя тайная комната!

Это был удар под дых. Гордеев, хватая ртом воздух, пытался осознать услышанное. Неужели это правда? Значит, Вероника лишь притворилась, что сдалась? А когда грозившая мужу и матери опасность отступила, бросилась к Катерине с просьбой о помощи?

В памяти возник образ Ники, когда она поглаживала его волосы, когда говорила, что простила, когда обещала, что не покинет его ни за что. Она лгала? Говорила то, что невменяемый от боли и спиртного Гордеев хотел услышать? Стало трудно дышать, лёгкие будто разрывало от боли, защипало глаза. Нет, не может быть.

– Вероника не могла этого сказать, – просипел Всеволод.

– Почему? – Катерина взмахнула веером ресниц. – Потому что носит твоего ребёнка? Так это обман, подстроенный Еленой Глебовной. Ника забеременела от мужа, но врачи провернули всё так, будто женщину оплодотворили твоей спермой. Тебя обвели вокруг пальца, Всеволод!

– Замолчи, – не сдержав гнева, воскликнула Елена Глебовна. – Это неправда! Госпожа Веденеева беременна от моего внука.

– Чем докажете? – сухо уточнила Катерина. – Документы, которые вы мне прислали, – подделка. Оригинала не существует, клиники, где проводилось оплодотворение, тоже.

Бабушка полоснула Всеволода яростным взглядом.

– Понимаешь теперь, как глупо поступил?! Не сожги ты документы, ничего этого не было бы! Теперь состояние Гордеевых уйдёт из семьи, и вам с братом ничего не достанется!

– Меня не надо вмешивать в эту чудовищную гонку, – подал голос непривычно серьёзный Константин. – В семье Гордеевых я имею столько же прав, сколько и Катерина.