Блондин постучал костяшками пальцев по стеклу и жестом попросил его опустить.

– На пару слов, – сказал он.

Я молчал и не убирал рук с руля.

Он молниеносно выхватил из кобуры на поясе небольшой пистолет. Я и глазом не успел моргнуть, а он уже через стекло целился мне в голову. О том, чтобы выхватить свой, нечего было и думать.

– На пару слов, – повторил он.

При желании я мог бы газануть и ракетой рвануть с места, отдавив этому коротышке ноги до того, как он сообразит своими куриными мозгами нажать спусковой крючок. Для большого автомобиля «субурбан» неплохо берет с места, а у меня и двигатель был прогрет. Когда коротышка очухается, я буду далеко, и ему останется только палить в белый свет. Он успеет выстрелить раза три, пока я от них не оторвусь, но стрелять будет вслепую, наудачу и вряд ли меня достанет. Да, сбросить их с хвоста – вполне реально. Но что мне это даст?

Я по-прежнему не знал, кто эти ребята.

Я опустил стекло, и он жестом попросил меня выйти из машины. Я медленно вытащил из зажигания ключ и открыл дверцу, одновременно незаметно опустив в карман револьвер. Хорошо, подумал я. Кажется, блондин ничего не заметил. Он стоял в двух шагах и держал меня на мушке. Как только я выбрался из машины, он захлопнул дверцу и махнул пистолетом в сторону их «субурбана» – дескать, давай, двигай. Я принюхался. От него несло чесноком и ментоловыми сигаретами. Он довел меня до своей машины, открыл заднюю пассажирскую дверцу и кивком велел лезть внутрь.

Как только я сел, мужчина на переднем пассажирском сиденье развернулся и направил мне в лицо обрез. Габаритами этот парень вдвое превосходил блондина. На шее у него была такая же татуировка. Пожелай он снести мне голову, управился бы за секунду.

– Вы меня не за того принимаете, – сказал я.

Блондин закрыл дверь и сел за руль.

– Это уж нам лучше знать.

– Я здесь в отпуске. Я – следователь страховой компании. – Мы знаем, кто ты.

– Сомневаюсь.

– Вчера вечером ты шарил в тайнике Риббонса. Ты никакой не страховщик. Ты даже не коп.

Я молчал.

– Ты человек Маркуса, – сказал блондин.

– Я сам по себе.

Блондин замолк. Он завел двигатель и съехал с аварийной полосы. Он вел машину аккуратно и осторожно, чтобы можно было контролировать мое поведение. Я чувствовал, как приятно оттягивает карман револьвер.

– Куда вы меня везете? – спросил я.

Блондин осклабился и посмотрел на меня как на идиота.

– На свидание, – ухмыльнулся он.

К счастью, долго мучиться на заднем сиденье внедорожника не пришлось. С шоссе они свернули в солончаковую низину. Отраженный свет фар сливался с подсветкой компьютерного дисплея, наполняя салон ненатуральным белесым сиянием. Я молча изучал своих похитителей. У блондина были глаза цвета ржавчины и словно выточенные из дерева руки. Его рыжий голубоглазый напарник был лет на десять моложе. Всю дорогу он не сводил с меня глаз. Даже не моргал. На фалангах пальцев у него красовалась вытатуированная фраза: «Четырнадцать слов». В свое время мне объяснили, что она означает. Это нечто вроде расистского девиза: «Наш святой долг – защитить само существование белых людей и обеспечить белым детям безопасное будущее». Впрочем, в каждой тюрьме предлагали собственную версию девиза.

Парень с обрезом достал сотовый телефон старой модели. Я видел, как он вбивает цифры, но какие именно, разглядеть не мог. Разговаривая, он прижимал трубку почти к самым губам и не переставал таращиться на меня. Расслышать, что он говорит, мне тоже не удалось, хотя догадаться было нетрудно. Звонит хозяину, докладывает, что меня взяли, и ждет дальнейших указаний.

– Чего вы от меня хотите? – спросил я.

– Заткнись, – сказал блондин.

Он свернул с асфальтированной дороги на грязную проселочную, которая уводила в солончаки. По мягкой песчаной почве «субурбан» продвигался вперед медленно, с отвратительной тряской. Насколько я мог судить, мы находились в устье залива Абсекон. Вдали еще мерцала башня отеля «Ридженси», но гул шоссе и прочие звуки цивилизации почти стихли. Лишь завывал гуляющий по просторам ветер.

Мы затормозили.

Несколько минут мы сидели в машине с включенным мотором. Сгустившаяся темнота вселяла тревогу. Я закрыл глаза и попытался представить себе, что будет дальше.

Может, они ждут приказа меня убить?

Это предположение я отмел сразу. Если бы они хотели меня убрать, не стали бы сажать в машину. Зачем им лишние хлопоты? Швырнули бы в багажник, и дело с концом. Багажник вычистить намного легче, чем салон. Блондин мог пырнуть меня ножом сразу, как только я вышел из своей машины. Потом подхватил бы мое безжизненное тело и отволок в «субурбан». Сейчас я уже, наверное, был бы нарезан на куски и упакован в несколько мусорных пакетов. Вздумай они просто меня убить, не стали бы таскаться за мной по всему городу. И рисковать, живым заталкивая в свою машину, не стали бы. Так что с каждой минутой мои шансы выбраться из этой переделки невредимым росли.

В заднее стекло ударил свет фар. Я обернулся, прикрыв глаза рукой. Через солончаки пробирался еще один «субурбан». Он трюхал до нас не меньше пяти минут.

Блондин даже не посмотрел в мою сторону. Просто нажал кнопку замка и сказал:

– Вылезай.

Я открыл дверь и вышел из машины. Дорога была изрыта глубокими колеями. Вокруг простирались бескрайние пустоши с редкой унылой растительностью. Я разглядел свое отражение в тонированном стекле второго автомобиля и открыл заднюю пассажирскую дверь.

Внутри сидел мужчина чрезвычайно мрачной внешности. Темные волосы, темная кожа, темные глаза. Брови как две шевелящиеся гусеницы. Таких типов обычно видишь в выпусках новостей во дворце какого-нибудь нефтяного эмирата; то они ведут переговоры с саудитами, то покупают у русских танки. На торговца наркотой он походил меньше всего. Антрацитовый костюм, в который он был одет, я навскидку оценил штук в двадцать. Но поражало в нем не это. Глаза. Даже в ярко освещенном салоне они у него оставались цвета черного льда.

Я его узнал.

Чего только не рассказывали о нем в последние годы. Одни называли его дикарем и варваром, другие – утонченным интеллектуалом. Но мне в память врезалась одна история. Я пять лет назад услышал ее от Маркуса, во время той самой памятной встречи в отеле в Орегоне. Собрав нас, членов команды, за столом, он поведал об одном своем знакомом, друге детства. Они учились в одном классе. Встречались с одними и теми же девушками. Ели в одних ресторанах. Еще в школе этот парень начал приторговывать кокаином и вскоре в борьбе за место под солнцем убрал конкурента, заманив того на заброшенный склад. Прямо днем, без всякой маскировки. Он вырубил соперника гаечным ключом и надел ему на голову целлофановый пакет. Душить его он не собирался и проделал в пакете отверстия для воздуха. Подождал, пока жертва очнется, и принялся впрыскивать через дырки в пакете фиолетовую краску-аэрозоль. Он давил и давил на распылитель, пока не услышал, как металлический шарик бьется о дно пустой банки. Пары краски проникли незадачливому наркоторговцу в легкие, так что бедняга и крикнуть не мог. В составе краске полно всякой гадости: бутана, пропана, промышленного растворителя, тяжелых металлов. И весь этот коктейль просочился в кровь жертвы. Наш шалун разорвал пакет и ушел. Несчастный парень каким-то чудом выжил, но его мозг пострадал необратимо. Когда его выписали из больницы, он мог только сидеть и пускать слюни, даже дышал с трудом. Это не говоря о том, что он ослеп и заработал хроническую почечную недостаточность. Главари картеля получили четкий и недвусмысленный сигнал. Они поняли, на что способен парнишка. При помощи банки фиолетовой краски.