ими? – продолжила Олеся выбранную линию, намереваясь на этом закончить расспросы.

Ей в гостиную надо спуститься, там все осмотреть, но получится ли? Если только с самим хозяином особняка завести разговор о полицейском произволе …

Экономка помолчала, задумавшись, покачала головой:

– Сходу ничего на ум не приходит. Ты мне номерок свой оставь, может, и вспомню что. Понимаешь, Олесь, сутки мой офис опечатан был. Мне работать надо, стирка простаивает, глажка простаивает, все вообще замерло, кроме уборки, а ее я в четверг вечером на скорую руку сделала. Прикинь: во всем доме убрала, а к себе в офис попасть не имею права. Аркаше по ушам поездила, он связался со следователем и все ж получил разрешение снять печати. Я только вчера смогла в помещение войти, а как вошла – ахнула. Полный разгром и неразбериха. Кровь присохшая на полу… Сушилка покореженная валяется… Кошмар, короче. Вот и подумаешь десять раз, прежде чем хвостом крутить, правильно я говорю? Не крутила бы покойница хвостом, жива осталась бы. А ту, убийцу которая, так мне ее прям жалко. Не скажу, что на ее стороне, нервы все же в рамочках держать надо, но понимать ее – я понимаю.

– Вам Аркадий Михайлович подробности рассказал?

– Ничего он мне не рассказывал. Меня вместе со всеми на допрос вызвали, в четверг утром, я же тебе говорю. Продержали полчасика и отпустили. Сказать-то я им ничего не могла, поскольку отгул мне Аркаша на среду предоставил. Как же я ему благодарна за это, ты не представляешь! Вот, а сидя перед кабинетом следователя, я кое-что услышала. Не буду же я уши себе затыкать, верно? Они хоть и шепотом обсуждали случай тот, но слух у меня хороший.

– А кто именно обсуждал? – задала вопрос Олеся, изо всех сил надеясь, что экономка не опомнится и не поинтересуется, а ей-то это зачем?

Но той явно хотелось эту тему просмаковать, и она с готовностью доложила:

– Так, Хохловы же, муж и жена. Они часто у Аркаши бывают. Ее Майкой звать, его – Серёгой. Вроде, строительный бизнес у них. А Ирка от них вдалеке сидела и ни с кем не разговаривала.

– Ирка? – сделала непонимающее лицо Олеся, припомнив, что так звали исполнительную директрису на фирме Алекса Турчина, вдовца убиенной вертихвостки. – Это кто такая? Хохловская экономка что ли?

– Ну ты не догоняешь! Какая она тебе экономка? Ирка на Турчинской фирме величина, на доверии полном у Алекса. Он без нее, как без рук и без головы, поскольку часто пьющий.

– Выходит, вы их всех видели раньше? Были знакомы?

– Зачем – всех? Хохловых видела. Да вот юрист еще частенько к Аркаше заглядывает. Валяев что ли. Звать его странно – Будимир.

– А Ирину как же? Получается, тоже знаете?

– Еще бы мне ее не знать, – ухмыльнулась Любовь Сергеевна. – Но она себе на уме, клещами слово не вытянешь. Меня Колька-повар просветил. Его следователь тоже вызвал. Я после обеда на мобилу позвонила ему, а в полиции не стала выспрашивать, обстановка была не подходящая. Все смурные сидели, как на похоронах. А та подруга, которую застукали на месте, вообще пришибленная была. Ну, и супруг ее тоже. А Колька мне обстоятельно все рассказал, хоть мы с ним без симпатии друг к другу. Так что я не совсем в неведении завалы тут разгребала. Значит, оценила ты мою зону отдыха?

– Оценила, Любовь Сергеевна, – уверила ее Олеся. – Не хватает вам здесь только телевизора, чтобы сериалы смотреть. Но ведь для этого и планшет подойдет, правда?

– На сериалы времени нету, – сурово произнесла экономка. – Единственное, что себе позволяю, так это репетировать минут по двадцать. И то не каждый день, а только когда Аркаша на работе. Мы с племяшкой вокальную студию посещаем в райцентре. Вообще-то, студия та пенсионерская, по программе «Активное долголетие» и для старичков бесплатная, но меня тоже бесплатно приняли – голос мой педагогу понравился, а Натку уже за компанию взяли. Хочешь послушать, как я «Ямайку» вывожу? Иди сюда.

И, не дождавшись ответа, вышла из подсобки и проследовала на центральную аллейку сада.

– Отсюда акустика лучше, – пояснила она Звягиной и, вытянувшись во весь рост, и распрямив плечи, и сделав гигантский вдох, заливисто выпалила в стеклянный потолок:

– Яма-а-а-а-айка!! Ямайка!

Тоненько зазвенели стекла.

– Впечатляет? – спросила самодовольно экономка.

– Еще бы, – огорошено сказала Олеся, не ожидавшая такой акустической мощи.

– Ну, это фигня, на самом деле, – хвастливо заявила Любовь Сергеевна. – Перепеть этого сопляка Лоретти не велика заслуга. А вот за шаляпинский репертуар ты взялась бы?

– Да я, в общем, и за репертуар Робертино не дерзну…

– А я взялась! Слушай. Сейчас продемонстрирую.

Экономка расставила ноги пошире, правую руку отвела назад, а левую, напротив, простерла вперед, и пропела вязким контрально:

– Жил-был король когда-то, при нем блоха жила. Бло-ха! Ха-ха-ха-ха-ха! Блоха!

Стены зимнего сада на этот раз не зашлись звоном, зато отозвались гулким лесным эхом.

– Что скажешь? – с торжествующим видом спросила экономка, переводя дух.

– А-бал-деть, – с чувством произнесла Звягина, и душой не покривила.

– А хочешь послушать, как я из Рамштайна пою? Готик-металл я не очень уважаю, но, чтобы тебе не думалось, что не могу…

– Можете! – быстро проговорила Олеся. – Но давайте в следующий раз. Боюсь, мой сопровождающий меня заждался.

– Какой такой следующий?! – возмутилась экономка. – Ты что же, намерена регулярно к нам захаживать? Стой и слушай.

Дверь из жилой части особняка с треском распахнулась. Девушки от неожиданности вздрогнули и на звук оглянулись.

– Все целы? – оттеснив в проеме хозяина дома, рявкнул мент Коновалов, вертя головой и напряженно всматриваясь в открывшееся перед ним озелененное пространство в поисках «сотрудницы СПЧ» и кого-то из местного персонала, с кем та «сотрудница» собиралась вести разговор.

– Любовь Сергеевна! Что произошло? – нервно выкрикнул Михеев, выглядывая у него из-за спины. – Вы где, вообще?

– Мы тут, – пискнула Олеся и помахала поднятой рукой.

– Ничего не произошло, – буркнула экономка и направилась с центральной аллейки зимнего сада на боковую, идущую вдоль кирпичной стены.

Увидев спешащих к ним мужчин, добавила:

– Здесь акустика такая.

Те умерили скорость, потом остановились. Оба смотрели настороженно, ожидая более подробные объяснения. От экономки их не последовало, зато затянувшейся паузы не выдержала Олеся, сообщив, что ничего страшного не произошло, а просто Любовь Сергеевна демонстрировала свои вокальные данные, и это было круто.

– Круто, – согласился Аркадий Михайлович, заметно расслабившись. – Весьма. А я и не знал, Любовь Сергеевна, что вы способны на… такое. А я уж, было, решил, что вы в лицах изображаете, как именно представители правопорядка покушались на ваши гражданские права. Правда, не