У принцессы не было сил говорить. Она лишь прикрыла глаза, и Фернан тут же накрыл её губы лёгким поцелуем. Принцессе нравилось прикосновение его губ. Пусть это был не Альберт, но ей не хотелось отстраняться от этого мужчины. Сейчас он целовал её осторожно, боясь вновь сделать что-то, что оттолкнёт её. От новых ощущений внизу живота разливалось лёгкое тепло, а руки-предатели сами собой зарылись в светлые шёлковые волосы мужчины.

Фернан застонал и притянул принцессу ближе к себе. Какие же у неё были удивительно сладкие губы. Как же это трудно – держать себя в руках. Почувствовав, что будущая супруга робко отвечает, он решился углубить поцелуй. Надавив языком, заставил губы раскрыться, и скользнул внутрь рта. Король не хотел прерываться, однако Флер, не выдержав накала новых ощущений, легко отстранилась. Фернан немедленно разорвал поцелуй, но отпускать из рук не торопился. Он зарылся в её волосы лицом.

– Я так хочу, чтобы ты скорее стала моей, Флер! Душой и телом! Ты даже не представляешь!

– Ты смущаешь меня, Фернан… – принцесса спрятала лицо на груди будущего мужа, положив руки на плечи.

Король нервно хохотнул.

– Скоро, моя дорогая, я покажу тебе, когда стоит стесняться, – король поднял глаза к потолку, – Святые угодники, дайте мне силы!

Он взял Флер за плечи и легонько отстранил от себя:

– Я должен идти, солнышко, – он вновь коснулся вскользь её губ, – Совсем скоро, милая, мы будем вместе с тобой во всех смыслах этого слова! Ты не представляешь, как я этого жду!

Его горячий шёпот заставил почти королеву вздрогнуть. Фернан довольно усмехнулся, прошёлся носом по её виску, наслаждаясь ароматом, и покинул покои невесты.

*****

Я думаю, с тоскою глядя вдаль:

За мною – радость, впереди – печаль.

У. Шекспир

Во дворце царил свадебный переполох. По коридорам постоянно сновали люди, смеясь и перекидываясь шутками, приказами, просьбами. Флер ужасно нервничала. С утра её, словно куклу, мыли, натирали, причёсывали, вертели, надевая свадебное платье и украшения. В конце концов, она готова была уже разразиться истерикой, когда без стука распахнулась дверь.

Герцог Берский, облачённый в кафтан из золотой парчи, расшитый драгоценными камнями, красивый, как никогда, зашёл в покои принцессы. Её уже полностью одели в подвенечный наряд. В тёмных волосах, убранных в изумительную по красоте причёску, сверкала диадема из розовых бриллиантов. Флер отказалась надевать подарок короля, считая, что эта диадема больше подходит к наряду.

Мелкие бледно-розовые жемчужины, разбросанные по всему платью, поблёскивали, создавая невесомую дымку вокруг невесты, придавая волшебства и очарования. Тонкая прозрачная фата была пока убрана назад, открывая красоту восхитительного платья. Корсет выгодно подчёркивал линию высокой груди и тонкую талию. Лиф и рукава были сшиты из дорого текстурного кружева, юбка фигурно отделана понизу тем же кружевом. Платье доходило до горла и переходило в небольшую стойку, подчёркивающую длину и грацию шеи.

Принцесса не захотела пышный низ, поэтому её юбка по форме напоминала цветок лилии, которые она так обожала. Пять нижних юбок, отделанных кружевными воланами, отлично держали форму. Шлейф, сейчас уложенный волнами, должен тянуться на семь метров позади платья.

Альберт судорожно вздохнул, не в силах отвести восторженный взгляд. Флер приказала фрейлинам оставить их одних. Герцог подошёл вплотную к принцессе и шёпотом сказал:

– Я не могу, цветочек, прости…

– Альберт, не бросай меня сейчас, – она умоляюще заглянула в его тёмные, как ночь, глаза. В них было столько отчаяния, что у самой принцессы кольнуло сердце.

– Ты не понимаешь, Флер… я не могу добровольно отдать тебя другому мужчине…

– Альберт, ты должен провести меня к алтарю. Ты – единственный представитель моей семьи здесь. Ты – моя семья! Прошу, не бросай меня…– она протянула руку к его лицу, но герцог резко отшатнулся, словно от змеи, отошёл к стене и сел на корточки, устало прислонившись к ней спиной.

– Флер, ты не понимаешь… – Альберт закрыл глаза и со всей силы стукнулся затылком о стену, – Я люблю тебя! Ты же знаешь! Всегда любил! Больше жизни! Больше воли! Как я могу отдать тебя?! – он закрыл дрожащими руками лицо. Выдержка изменила сегодня этому сильному благородному мужчине.

– Нет, любимый, только не сейчас, – Флер подошла к нему, называя так, как давно хотела, и попыталась убрать руки от прекрасного, но сейчас искажённого душевной болью, лица, – Мы знали, что так будет. Мы говорили об этом. Просто сделай. Прошу тебя, дай мне силы перенести всё это…– сама в ужасе от того, что причиняет боль самому любимому мужчине, прошептала принцесса.

В коридоре раздался сердитый голос герцога Милонского, который устал ждать возле кареты и поднялся выяснить, что происходит, в чём причина этой задержки. Фрейлины не смогли его удержать, и коротко стукнув в дверь покоев, Нэвил стремительно вошёл внутрь. Окинув быстрым взглядом открывшуюся сцену, он моментально всё понял.

– Ваше высочество, иди к карете. Мы выйдем через пять минут. Вы уже довольно сильно опаздываете. Думаю, король уже мечет молнии.

– Но…– попыталась возразить Флер.

– Иди! Немедленно! – рявкнул Нэвил, не собираясь затягивать диалог.

В комнату тут же вошли фрейлины, помогая её высочеству с платьем и фатой. Когда девушки медленно вышли, герцог Милонский подошёл к герцогу Берскому, который так и сидел на корточках с закрытыми глазами, положив безвольно руки запястьями на колени. Нэвил положил руку на плечо Альберта, немного сжал.

– Ваша светлость, вы сильный и благородный человек. Я не хочу, чтобы принцесса расстроилась. И не хочу, чтобы сегодня вы показали слабость. Если вы не сможете отвести её к жениху, это сделаю я. Но мне этого очень бы не хотелось. Мы будем ждать вас внизу ровно пять минут. Найдите в себе силы сделать всё правильно.

Нэвил отвернулся и стремительно покинул покои принцессы. Альберт так и не открыл глаза. Что-то его смутно тревожило. Что-то ускользало. Что-то, что сказала Флер. Как она назвала его? Вот оно – она назвала его «любимый». Впервые. Красивые губы герцога тронула нерадостная улыбка: «Ладно, Флер, пусть он получит тебя, но я всегда буду твоим любимым».

Герцог Берский резко поднялся на ноги, тряхнул своими великолепными локонами, отгоняя суку-печаль, распрямил спину, привычно придавая ей королевскую осанку, и легко вышел.

Карета с гербом королевства Лирания, украшенная белоснежными цветами, запряжённая великолепной шестёркой таких же белоснежных лошадей, стояла возле парадного входа. Герцог Нэвил уже сидел на гнедой лошади, нетерпеливо преступающей копытами. Встретившись с ним взглядом, Альберт коротко кивнул ему, получил ответный кивок, и скользнул в карету, где уже сидела принцесса Лирании.

– Что ж, детка, давай сделаем это вместе с тобой. Чёрт побери всё это дерьмо, – Альберт уселся рядом с Флер и накрыл её ручку, безвольно лежащую на бархатном сидении, своей.