– Ты же не сдашь меня? – Эльвира умоляюще посмотрела на него.

Она только что готова была его убить, а сейчас вдруг и любовью воспылала, и смирением.

Эльвира говорила шепотом, но Галина что-то услышала, напряглась, остановилась. Встрепенулся и Степа, направил на камни ружье.

– Свои! – сдавленным голосом негромко крикнул Данила.

Но, видимо, Степа не так все понял. Он дернулся и нажал на спуск. Ружье с грохотом выплюнуло комок картечи, которая прошла через сетку как вода сквозь решето.

Данила инстинктивно присел, но оказалось, что он зря это сделал. Одна картечина ударилась об камень и высекла из него острую крошку, которая скребнула его по щеке.

Фонарь в правой руке мешал Степе крепко держать ружье, к тому же выстрел стал неожиданностью для него самого. Дробовик выскочил из рук парня и упал на землю.

Галина зайцем отскочила от забора, схватилась за руку и провизжала:

– Баран!

– Даже еще тупее! – крикнул Данила.

Степа схватил ружье, Галина вернулась к забору, ей на помощь пришла Эльвира.

– А что вы здесь делаете? – перебравшись через ограду, спросила Галина.

На Эльвиру она смотрела с подозрением.

– Как что? – Та вопросительно глянула на Данилу.

Она уже ни о чем не просила, просто хотела знать, поддержит он ее вранье или нет.

– Где телефон? – резко спросила Галина.

– Так это… – Эльвира жалко глянула на Данилу, но так и не нашла в нем то, чего искала.

Она нагнулась, пошарила рукой под камнем, достала сверток, вернула его хозяйке и сказала:

– Я думала, с тобой все.

– Нет, не все. Рано ты на моих костях плясать начала.

Галина вынула из свертка телефон в коробке, но на этом не остановилась. Появилась одна пачка денег, другая, за ними еще две. Купюры оранжевые, полмиллиона рублей в каждой упаковке.

Данила усмехнулся. Вот почему Эльвира не хотела идти с ними. Пароль она могла и не снять, а деньги потратить – запросто. Все два миллиона, до копейки, если не делиться. Мало ли, вдруг Данила попросил бы компенсацию за моральный ущерб. Мелочная она. Но разве это удивительно?

– Неплохо тут у вас, – глянув на деньги, сказал Степа.

– Где вы были? – спросил Данила.

– Мы где были? – Галина удивленно повела бровью, но глянула не на Данила, а на Эльвиру.

– Вы же вроде в офис к Потапычу пошли, – с усмешкой проговорил Степа, свысока глянув на Данилу.

– Пошли.

– Не было вас там.

– Не успели. За вами отправились. Вдруг вас так же, как Риту с Шуриком?..

– Да? Мы за вами пошли, просто другой дорогой.

– Там закрыто.

– А мы через крышу. – Степа приподнял ружье, демонстрируя обретенный трофей.

– Мы тоже, – сказал Данила.

– Ага! – буркнул Степа.

Он смотрел в подлунную темноту, но не заметил движения на земле, уловил только полет чего-то небольшого, но тяжелого, по навесной траектории. Какой-то предмет перелетел через забор и упал Даниле под ноги.

Взрыв мог грянуть в любой момент, времени на спасение тупо не было.

– Ложись! – крикнул Данила.

К Маше он поворачивался медленно, руки слушались его плохо, тяжелые ноги отказывались повиноваться. Все же парень сгреб ее в охапку, свалил на землю и накрыл собой.

– Твою мать! – заорал Степа как резаный.

Тут же по ушам долбанул выстрел. Это Степа, падая, нажал на спуск. Граната не взорвалась, но он был ранен.

Данила понял, как это произошло. Пуля из темноты прилетела беззвучно, но в камень ударила с визгом.

– Мамочки! – провизжала Галина.

Она лежала на земле, закрывая голову руками.

Степа уже не орал, но стонал сквозь зубы, рукой прикрывая бок. Он больше не думал о ружье, которое лежало рядом.

Зато Данила вспомнил про свой пистолет. Преступник вел огонь по ним. Возможно, он сейчас приближался к своим жертвам, чтобы расстрелять их наверняка. Если Данила будет лежать как трус, то все они станут легкой добычей сумасшедшего охотника. Погибнет и Маша.

Данила вскочил, выхватил из-за пояса пистолет. Нажимая на спуск, он заметил в темноте силуэт человека, который шел к ним на полусогнутых и держал что-то на вытянутых руках. Скорее всего, это был пистолет. Наверняка с глушителем.

Данила выстрелил три раза, и силуэт исчез. Видимо, преступник припал к земле. Парень нажал на спуск и в четвертый раз, но послышался только холостой щелчок. В обойме закончились патроны. А его противник, скорее всего, готовился к очередному выстрелу, к еще одной серии убийств.

Данила метнулся к ружью, схватил его, передернул затвор и выстрелил в то место, где только что находился преступник.

– Убей его! – сквозь звон в ушах донесся до него мужской голос.

Степа мотал головой, лицом уткнулся в землю и дергал ногой от боли. Пусть полежит немного. Сейчас некогда оказывать ему первую помощь.

Данила выстрелил еще раз, но убийца не подавал никаких признаков жизни. Хорошо, если ранен. Еще лучше, если убит. Хотя вряд ли. Ружье заряжено картечью, а до цели метров сто, никак не меньше. Рассеивание на таком расстоянии слишком уж велико. Скорее всего, мерзавец затаился и ждал, когда Данила сам подойдет под выстрел.

Данила хотел было подобраться поближе к забору, но в голове у него тут же шевельнулась крамольная мысль. А вдруг ружье уже разряжено? Как можно идти на хищного зверя с голыми руками?

Он передернул затвор. В ночь, кувыркаясь, улетела пустая гильза, но зашел ли в ствол новый патрон? Данила нажал на спуск, ружье с грохотом дернулось в руках. Зашел. Но всего прозвучало пять выстрелов. Вполне возможно, что ружье уже пустое.

Оно действительно оказалось пятизарядным. Данила убедился в этом, полностью опустошив его. Хотя он мог бы всего лишь посчитать патроны, которые находились в лотке, прикрепленном к прикладу ружья. Пять штук, и все их нужно было как-то затолкать в ружье.

Данила имел весьма смутное представление о том, как это делается. Он довольно долго крутил ружье в руках, пока нашел зарядное отверстие, которое находилось у самой спусковой скобы. Парень один за другим затолкал туда все пять патронов, передернул затвор. Все, можно стрелять? Но в кого?

За все время, пока Данила заряжал ружье, убийца не произвел ни одного выстрела. А ведь у него была возможность атаковать. Да еще какая.

Данила подкрался к самому забору, осмотрел место, где находился его противник, но не заметил там тела. Преступник исчез, как будто его тут и не было.