– Я об этом не знала, – сказала Изабелла.

– Нет, ты еще слишком зеленая тут, и скажу тебе вот что: не думай, что ты нравишься Паулусу только потому, что он помогает тебе с орхидеями, Паулус всем помогает с орхидеями, правда ведь?

Бенедикте Риис громко расхохоталась, за ней смех подхватили Венке и София.

– Я обещаю ничего не говорить, в любом случае, – тихо сказала Сесилие, прижав подушку почти к лицу.

– Хорошо, – кивнула Бенедикте, вытянув свой палец прямо перед глазами Изабеллы.

– Мне наплевать, я делаю то, что хочу, – сказала Изабелла Юнг, вставая со стула.

– Нет, ты этого не сделаешь, иначе тебя…

Вспышка гнева Бенедикте вдруг прервалась – дверь открылась и вошла Хелене.

Светловолосая начальница казалась уставшей. В любой другой день она бы устроила Венке головомойку за сигарету, но не сегодня.

– Изабелла? – слабым голосом позвала Хелене.

– Да? – отозвалась Изабелла, повернувшись.

– Твоя очередь. Они хотят поговорить с тобой.

Миа Крюгер очень пожалела, что так мало поспала и потратила ночь на усмирение Карри, если бы не это, она бы, наверное, была сильнее, переносила бы это лучше. Потому что когда Андерс Финстад открыл ворота в конюшню, она вдруг почувствовала себя так, словно ей снова стало шестнадцать.

Это место напомнило ей о Сигрид.

Миа остановилась у входа, не в силах сдвинуться с места.

– Ключи от шкафчика, точно, прошу прощения, – вспомнил владелец Центра верховой езды.

– Ничего страшного, – улыбнулась Миа.

– Подождите здесь, я мигом.

– Я никуда не тороплюсь, – кивнула Миа, отойдя на пару шагов назад, и Финстад поспешил вернуться за ключами.

Два раза в неделю. На заднем сиденье папиного «Вольво». Центр верховой езды в Хортене. Они смотрели на нее всей семьей, на улыбчивую Сигрид на черной лошади, ее светлые волосы развевались под шлемом. Сигрид обожала ездить верхом. Зрелище и запахи возродили воспоминания, и по какой-то причине Мию затошнило.

Почему она была такой?..

Вдруг Миа почувствовала, что больше не может держаться. Она пробралась вдоль стены, едва успев зайти за угол. Ее вырвало. В желудке было немного, но и то не держалось внутри. Миа стояла, согнувшись, переводя дыхание.

Но какого хрена?

В глазах потемнело. В последнее время она ничего толком не ела. Только пила и глотала таблетки. Не заботилась о себе.

– Вы здесь?

Миа смогла взять себя в руки настолько, чтобы выдавить улыбку, выйдя из-за угла.

– Вот вы где, – кивнул хорошо одетый мужчина, держа в руках связку ключей. – Я…

– Я только отлучусь в туалет на секунду? – пробормотала Миа сжатыми губами.

– Конечно, – кивнул Финстад, – он справа от входной двери. Пойдемте, я вам покажу…

– Все в порядке, я найду сама, – сказала Миа и со всех ног понеслась обратно через двор, заперлась в маленьком туалете, встала на колени перед унитазом, хватая ртом воздух.

Дьявол.

Через несколько минут она встала, прополоскала рот, умыла лицо в раковине и посмотрела на себя в зеркало. Бледная, как покойница. Тень самой себя. Миа Крюгер нечасто пугалась, но сейчас она чувствовала страх. Ее тело отреагировало. Очень сильно. На одни только воспоминания о Сигрид в конюшне. Сигрид на красивой лошади.

Нам следовало бы поговорить о Сигрид, как вы думаете?

Может быть, он все-таки оказался прав. Психолог. Он отправил ей сообщение. «Вы не пришли на последний прием, мне назначить новый?» Но она не ответила. Да и зачем ей это? Она ведь вернулась на работу. Вот зачем она туда ходила. А не для того, чтобы рассказывать ему всю свою жизнь. Может быть, ей все же стоило это сделать? Открыться. Все горе. Весь ужас. Тоску. По маме, папе, по бабушке. По Сигрид. Она нашла пузырек ополаскивателя для рта в медицинском шкафчике у раковины и тщательно прополоскала рот. Нет, боже мой. Она снова посмотрела на себя в зеркало и помотала головой.

Черта с два она будет выворачивать душу наизнанку перед психологом.

Она еще раз умылась.

Конечно, нет.

Разумеется, она не станет.

Это просто случайность. Слишком мало спала. Слишком много напряжения. Это дело, да еще чертов Карри добавил. Это никак не связано с ее психикой. Все под контролем. Миа кивнула себе в зеркало.

Все под контролем.

Пару минут она постояла перед зеркалом, пока лицо не приобрело нормальный цвет, и вернулась назад.

– Все в порядке? – спросил Андерс Финстад, посмотрев на нее немного обеспокоенно.

– Что? – спросила Миа, проследовав за хорошо одетым мужчиной обратно в конюшню. – Да, разумеется. Это ее шкаф?

Миа превратилась обратно в полицейского.

– Да, – сказал Финстад. – Открыть его?

– Мало толку стоять и смотреть на дверь снаружи, правда? – подмигнула она.

Финстад улыбнулся. Повозился с ключами у замочной скважины, пока не нашел правильный, а Миа тем временем достала свои резиновые перчатки из внутреннего кармана куртки.

– Мне уйти? – спросил Финстад, открыв замок.

Она увидела, что ему было явно интересно, что внутри шкафчика.

– Я позову вас, если у меня возникнут вопросы, – улыбнулась Миа и дождалась, пока он вышел из конюшни, прежде чем открыть дверцу.

Красная куртка для верховой езды. Пара черных сапожек до колен. Бежевые брюки на вешалке. На внутренней стороне шкафчика висела бумажка. Вручную написанная записка.

Ты мне нравишься.

И под ней маленький рисунок.

Птица.

Именно это Миа и держала в голове, просто еще не выдалось времени нормально подумать об этом, из-за вломившегося в «Лорри» пьяного Карри, Мунк ведь сказал ей об этом вчера вечером. Перья с места преступления.

Перья совы.

Миа достала из куртки телефон и набрала номер Мунка. Она не дождалась ответа и вместо этого быстро набрала сообщение. «Позвони мне, сейчас же».

Ты мне нравишься.

Рисунок.

Птица.

Сова.

Миа достала из кармана кожаной куртки пастилку, продолжая стоять перед шкафчиком, и улыбалась самой себе.

В этом не было ничего поразительного, и тем не менее он все равно удивился, как небесный свет отказывался пробиваться сквозь облака, хотя и была еще только середина дня. Холгер Мунк прикурил, его холодные пальцы осветило оранжевое пламя, и тут его посетила эта мысль, он так часто думал об этом в последнее время: вообще-то люди не должны были оказаться так далеко на севере. Это ошибка истории. Промах. Норвежский этнос – потомки людей, которые, должно быть, оплошали в каком-то другом месте в прошлом, почему еще они могли выбрать этот холод, эту темноту, когда на планете полно солнца и пляжей, плодородных земель? Сады Эдема? Мало что напоминало о них здесь, в темном дворе, где он стоял, надвинув капюшон на голову, и пытался найти какую-то связь происходящего с интервью девочек. Никто из них пока не сказал ничего, что могло бы сейчас же помочь следствию. Все были до смерти напуганы, и хотя все девочки разные, кое-что общее у них было: все они неохотно шли на контакт с полицией.