— Лорд Петрак, огромное спасибо за гостеприимство, но мнепора. Я должен отправиться в Канисаргос, несмотря на риск. Д`Шай — это ключ и кмоему прошлому, и, скорей всего, к нынешним нашим затруднениям.

— Ты хочешь сказать — к бесконечной, изнуряющей войне?

— Можно назвать это и так. Уверяю вас, Д`Шай наверняка ужезнает и о том, что я здесь, и о том, что я поклялся найти его, едва узнал, чтоон жив.

— Тогда зачем ты так рвешься в Канисаргос? Он ведь навернякарасставит капканы на твоем пути. Шейдерол всегда был изобретателен!

Поколебавшись, Грифон ответил:

— Он знает, что я ищу его, и это — гарантия того, что ябеспрепятственно войду в столицу арамитов.

— Что-о? — Тройя оторвалась от созерцания фрукта. — Это жеабсурд!

— Разве? Д`Шай и я во многом похожи. Он хочет самрасправиться со мной, Тройя. У нас с ним старые счеты. Забудь оволках-рейдерах, они тут ни при чем. Д`Шай, украв мои воспоминания, присвоилмою жизнь, и я отплачу ему тем же.

— Самые жестокие войны — это войны между братьями, — покачалголовой лорд Петрак. — Ваша встреча с Д`Шаем может оказаться опасней, чем самРазрушитель!

— Но эта встреча может положить конец нападениям волков-рейдеров.Я хочу знать, почему они меня помнят — а здесь, в Землях Мечты, не помнитникто!

Повисло неловкое молчание. На левое плечо Повелителя Стражиопустился ворон. Лорд Петрак погладил птицу:

— Должно быть, Хаггерта волнуют результаты твоего» испытания«.

Грифон нахмурился:

— Я бы сказал, результаты более чем неопределенные.

— Напротив! Ты сразился с исчадьями Разрушителя — иуничтожил их. А ведь ты запросто мог присоединиться к ним и убить нас обоих —или, во всяком случае, попытаться.

— Он не мог бы! — взвилась Тройя, молниеносно выпустивкогти, но тут же осеклась:

— Ох… простите меня!

— Ты веришь в него, котенок, так же, как и я. — Воля Лесапересадил ворона на правое плечо и что-то шепнул ему. Птица несколько разпронзительно каркнула. Петрак кивнул и прошептал еще несколько слов, затемпростер руку — и выпустил ворона.

— Верно. Он от Хаггерта. Надеюсь, я его успокою. У тебяосталась только одна трудность. Это — твой проводник, некто Джерилон Дейн.

— Этот! — На сей раз Тройя не стала извиняться за выпущенныекогти. — Он убил котят! Мою семью!

— Нет. Он действительно в ответе за многие смерти — но этобыло в бою. Джерилон Дейн был офицером арамитов, одним из самых просвещенных ивоспитанных. Это его и погубило. На него натравили бегунов. Он опорочил себя вглазах Стаи тем, что не шел напролом и проявлял сострадание — черту, которуюволки-рейдеры в течение столетий пытались вытравить из своих воинов.

— Я составлю свое мнение после того, как поговорю с ним, —сказал Грифон. — Живым существам свойственно меняться. Так в чем трудность? Выне доверяете ему?

— Хаггерт, кажется, доверяет. Мрин-Амрин… Вот он, пожалуй,нет. Остальные Повелители Стражи согласятся с любым нашим решением. Загвоздка вдругом: Дейн отказывается идти с тобой в Канисаргос. Считает, что для него этоверная смерть. Одно чудо уже свершилось, говорит он; второму не бывать. И я немогу упрекнуть его за это. Если посмотреть с его точки зрения…

Грифон прекрасно понимал точку зрения бывшего волка-рейдера,понимал он и то, какие увлекательные возможности сулит ему жизнь в ЗемляхМечты…

— Этот человек был командором арамитов. Высокий чин!

— Да. Был.

Грифон встал:

— Еще раз прошу у вас прощения, лорд Петрак. Мне пора идти.Смогу я уговорить этого Дейна проводить меня в Канисаргос или не смогу — но ядолжен с ним поговорить!

Воля Леса нахмурился, насколько позволял его олений облик:

— Не понимаю…

Грифон посмотрел на Тройю, но та покачала головой — ей тожебыл непонятен ход его мыслей.

— Ни вы оба, — сказал бывший правитель Пенаклеса, указываяна Тройю и Петрака, — ни кто-либо другой в Землях Мечты ничего не знает обомне.

— И не мудрено! — воскликнул Воля Леса. — Среди нас малотаких, кто дожил с тех давних времен до нынешнего дня — война сделала то, чтоне под силу природе, — но хотя бы кто-нибудь должен помнить?

— Кто же?

— Шейдерол, конечно, но это потому, что он…

— Потому что он — слуга Разрушителя, — подхватил Грифон. —Джерилон Дейн тоже был одним из них. — Птицелев скрестил руки на груди иусмехнулся — жестко, безрадостно. — И если он не захочет выкладывать сведения омоем прошлом, я вырву их из него когтями!

— Ничем не могу помочь, — отрезал бывший волк-рейдер. — Мненечего тебе сказать.

В долгой и пестрой жизни Грифона его не раз охватывал гнев,но птицелев всегда гордился тем, что умел сдерживать себя.

На этот раз хладнокровие изменило ему.

Дело происходило в той самой комнате, где Хаггерт иМрин-Амрин допрашивали его в первый раз.

Кроме них двоих, здесь собралась еще добрая дюжина народу.Нелюди — или» Безликие «, как предпочитал называть их Моргис, — с видимымравнодушием ждали исхода собрания. Моргис и Тройя тоже были здесь. Еще одинПовелитель Стражи — худой лысоватый человек с длинной флейтой в руках —восседал рядом со своими товарищами. Ни Хаггерт, ни Мрин-Амрин не сделалипопытки представить его другим.

И, конечно же, бывший волк-рейдер Джерилон Дейн.

Дейн был не робкого десятка. Он оказался очень молод, ноптицелев сразу распознал в нем бывалого воина: в лице Дейна было нечто такое,что Грифон видел всякий раз, глядясь в зеркало.

Если этот Дейн не трус — значит, он просто не желаетрассказывать то, что ему известно…

Грифон принял свой изначальный облик. Схватив арамитакогтистой лапой за ворот рубахи, он подтянул его к себе так, что нос Дейнаоказался всего в дюйме от острого клюва птицельва. Дейн, к его чести, не издалпри этом ни звука — только громко сглотнул.

— Ты расскажешь мне, — начал Грифон, с силой нажимая накаждое слово, — то, чего не помнят обо мне мои собратья и я сам, но чем такозабочены твои бывшие хозяева. Иначе ты сейчас же узнаешь, почему даже самыекрупные и дерзкие хищники предпочитают обходить грифонов стороной.