Наступило тягостное молчание.

— Понимаю, — наконец произнес каким-то странным голосом Патрик, словно расставляя все точки над «i».

Джессика поднялась с дивана. Она хотела покинуть его дом сама, добровольно, до того как он вышвырнет ее. Ее трясло: на ней была рубашка Патрика, пропитавший ее запах настойчиво напоминал о сладостных минутах счастья, подаренного ей в этот вечер.

— Мне следует уйти, — тихо пояснила она.

— Куда? — послышался требовательный голос.

Джессика пошла к двери, думая о том, что, должно быть, нелепо выглядит в мужской рубашке, едва доходившей до бедер, чулках и туфлях на высоких каблуках.

— Домой. Куда-нибудь. Прочь отсюда.

Своим видом Патрик напомнил ей в этот момент озадаченного ковбоя, решавшего, как лучше всего укротить молодую и строптивую кобылу.

— Уходя отсюда сейчас, ты, Джессика Канингэм, уходишь навсегда из моей жизни, — отчеканил он ей вслед.

Джессика обернулась, отчаянно всматриваясь в серые глаза.

— У меня есть альтернатива?

— Ты остаешься…

Что кроется за этим? Предложение страстного романа? Но будет ли ей этого достаточно? Сможет ли она довольствоваться малым?

— Но ты остаешься лишь с одним условием. — Патрик продолжал бесстрастно чеканить слова.

Интересно, с каким? Установит ли он с самого начала жесткие правила? Будет ли настаивать на беспрекословном подчинении? Джессика внутренне ощетинилась, а на лице изобразила приторно-сладкую улыбку.

— Да? И каким же?!

— Что однажды ты полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя, — мягко сказал он.

Воцарилась долгая тишина.

— О, Пат! — всхлипнув, Джессика наконец разрыдалась, не выдержав напряжения. — Я ведь люблю тебя и всегда любила. С тех пор, как мы встретились, я не могла думать ни о ком другом, кроме тебя. А ты даже не замечал этого! Ты просто слепой и глупый!

Патрик обнял ее и крепко прижал к обнаженной груди, позволяя выплакаться вволю. Затем вытащил платок из верхнего кармана валявшегося на диване смокинга и заботливо вытер ей слезы. И лишь когда Джессика прекратила плакать, он позволил себе улыбнуться и поцеловать ее в кончик носа с той трогательной сентиментальной нежностью, которую раньше презирал, но которая так была мила ему отныне.

— Ты говоришь, я глупый?

— Да! — всхлипывая, подтвердила Джессика.

— Значит, вопрос о свадьбе решен?

— Если ты думаешь о свадьбе, — она подозрительно покосилась на него, — тогда ты на самом деле глупый.

— Как скоро? — Похоже, Патрика искренне забавляла ее явно хромавшая логика.

— Ровно столько, сколько мы сможем прожить вместе, — снова невпопад ответила она.

— Тогда чем скорее, тем лучше, — радостно заявил Патрик. — Поскольку мы, занимаясь любовью, никак не предохранялись.

— Господи! — воскликнула Джессика. — И что из этого следует? Ты всегда такой безалаберный?

Патрик скрыл улыбку: его еще ни разу не отчитывали, и ему это явно понравилось.

— Нет, — честно признался он. — Но я просто подумал, что ты приняла противозачаточное. Пожалуйста, Джесс, не смотри на меня так. Согласись, что это весьма логичное предположение.

— Согласна, — со вздохом ответила она, нежно целуя его в щеку. — При условии, что у меня до тебя была уйма мужчин.

Патрик пытливо посмотрел ей в глаза.

— Знаешь, я как-то не подумал о том, чтобы воспользоваться презервативом. Со мной такое впервые.

— Так почему ты все время поступаешь так неосмотрительно, если дело касается меня? — возмутилась Джессика. — Будь на моем месте другая, ты бы не забыл об этом.

— Потому что в данном случае разум уступил место чувству, — влюбленным голосом произнес Патрик. — Ведь я рисковал, боясь оказаться с разбитым сердцем. И если мы заговорили о безалаберности, — продолжил он, — то почему ты не предупредила, что целомудренна?

— Наверное, — вздохнула Джессика, — мне хотелось отыграться на тебе за все. Ты считал меня распутной и сексуально озабоченной особой, и я решила доказать тебе, что это не так.

— И избрала самую сладкую месть?

— Можно сказать и так, — буркнула она. — Ты пробуждаешь во мне самые низменные чувства.

— Нет, самые возвышенные, — покачав головой, возразил Патрик.

Джессика не стала с ним спорить.

— Кроме того, я боялась, что, узнав о моей девственности, ты будешь играть в благородство.

— Это как?

— Ну, настаивать на том, чтобы я оставалась чистой и непорочной и дальше и хранила свое драгоценное целомудрие до скончания века.

— Вообще-то у меня есть представления о благородстве, но это вовсе не значит, что они граничат с глупостью, — прищурившись, парировал Патрик и тут же воодушевился, вспомнив о чем-то. — А этот… гм… божественный эпизод в саду… Как наша девственница могла знать о том, как это делается?

— Наша девственница действовала по наитию, используя все свое воображение, — самодовольно объяснила Джессика. — Знаешь, так случилось, что у меня очень богатая фантазия.

— Хочешь сейчас отправиться наверх? — вкрадчиво спросил Патрик.

— Да, — мечтательно вздохнула она. — И мы снова займемся тем же?

Он весело рассмеялся, чувствуя себя самым счастливым человеком на Земле.

— Сколько хочешь, любимая, сколько хочешь…

Внезапно он заметил лежавшую на полу телефонную трубку.

— А, наверное, кто-то из нас сбросил ее, — сказал он, любуясь зардевшейся от его слов молодой женщиной, и положил трубку на аппарат. Тут же раздался звонок. — Алло. Гм… Когда? Хорошо! Прекрасно! Да. Да, конечно! И я женюсь! Ты была права! Да! Я передам ей твои поздравления. Мы все расскажем тебе. Завтра? — Он многозначительно улыбнулся внимательно прислушивавшейся к разговору Джессике. — Нет, лучше попозже. У меня сильное подозрение, что мы будем очень заняты несколько дней. Я позвоню тебе. — С этими словами он повесил трубку и пояснил: — Это была Анита. Питер Джонс пытался дозвониться до нас, но не смог. Поэтому он связался в Анитой и сообщил, что, едва они с Этель приехали в больницу, как их невестка родила девочку, маленькую, но здоровенькую. И мать, и малышка чувствуют себя хорошо.

— О, Пат! — выдохнула Джессика. — Это же просто чудо!

— Да, — задумчиво согласился Патрик. — Как и многое другое.

— Один маленький вопрос, — сказала она, когда возлюбленный поднял ее на руки.

— Слушаю.

— Откуда Анита узнала, что ты собрался на мне жениться?

— Перед началом вечеринки я сказал ей, что хочу навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни, и она, как умная женщина моментально сделала из этого заявления соответствующие выводы.