— Поправляется?

— Да. Ветеринар говорит, что…

Барнаби дал им немного поболтать. Пусть миссис Лезерс успокоится, разговорится. Это пойдет на пользу делу, когда настанет очередь вопросов. Его-то самого животные интересовали разве что хорошо нафаршированными, желательно с шалфеем и луком, с хрустящей корочкой.

— Не хотите ли чаю?

Оба согласились и сели к длинному видавшему виды столу. На нем стояла тарелка с печеньем. Хетти, слегка озадаченная, но заинтригованная, передала им сахарницу. Трой положил в чай несколько ложек сахара, размешал, потом аккуратно вынул из кармана пиджака записную книжку и пристроил на коленке.

— Что вы хотели бы спросить, инспектор? Опять про Чарли?

— Не совсем, миссис Лезерс. Я хотел бы, чтобы вы рассказали о девушке, которая еще недавно жила здесь.

— О Карлотте?

— Я так понимаю, она сбежала?

— И скатертью дорога, — изрекла Хетти. — Такую и приводить сюда не надо было.

— Она прожила здесь долго? — спросил сержант Трой.

— Даже слишком, — буркнула Хетти, а на выжидательную улыбку Барнаби ответила: — Пару месяцев.

— Что она была за человек?

— Двуличная. К людям относилась как к грязи, так и разговаривала с ними, если преподобного рядом не было. А уж как он появится, чисто мед!

Знакомая картина. Барнаби поймал подачу и устремился дальше:

— А как они с Жаксом? Двое молодых людей… В смысле, они ладили?

— Нет, — неохотно ответила Хетти. — Только и было в ней хорошего, что этого субчика терпеть не могла.

— Вы тоже, кажется, от него не в восторге? — уточнил сержант Трой.

— У меня от него мурашки по коже. Миссис Лоуренс настояла, чтобы в доме духу его не было. И правильно сделала.

— Это всегда так было?

— Простите?

— Я имею в виду, что-то случилось и после этого ему запретили входить в дом?

— Нет. Она с самого начала на этом настаивала. Кстати, он тут вломился-таки на днях. В среду утром, кажется. Захожу с утра в гостиную прибраться, а он тут как тут, привалился к двери, по-хозяйски так. А бедная миссис Лоуренс дрожит как лист. Но я его живо выдворила.

Трой, поймав взгляд шефа, записал число и день недели. Глаза Барнаби светились любопытством.

— Он сказал, зачем пришел?

— Какую-то чепуху молол про то, что, мол, телефон не работает.

Барнаби выждал несколько секунд, но, кажется, тема была исчерпана, поэтому он вернулся к разговору о Карлотте:

— А вы не знаете, откуда взялась эта девушка? Где она раньше жила, например?

— Взялась оттуда же, откуда все они берутся. Из этого благотворительного фонда, с которым связан викарий. — Хетти отпила глоток чая и пододвинула сержанту печенье с фундуком. — По мне, так они деньги на ветер бросают. Почему не потратить их на нормальных ребят, которые свою дорогу в жизни ищут?

— Правда ваша, миссис Лезерс. — Сержант Трой положил в рот сразу три печенья.

— Я так понял, Карлотта пропала после ссоры, — продолжал Барнаби. — Вы не знаете, из-за чего она разгорелась?

— Нет, не знаю, а если б и знала, не сказала бы вам. Я не судачу о миссис Лоуренс у нее за спиной.

— Я совсем не это имел в виду…

— Да она просто святая, миссис Лоуренс. С чем только ей не приходится мириться!

Как, однако, распетушилась вдова! Повисла небольшая пауза. В ответ на последнюю фразу Барнаби сочувственно кивнул. Трой улыбнулся и подмигнул проснувшейся Кэнди. Та в ответ широко зевнула. Старший инспектор осторожно задал следующий вопрос:

— Никто не заходил повидаться с Карлоттой? Друзья или родственники?

— Я не слыхала, чтобы заходили. Она как-то письмо получила — авиапочтой, из-за границы. Но я не скажу вам, что она с ним сделала.

Это была пустая угроза. Оба полицейских терпеливо ждали.

— В огонь бросила, вот что!

— Боже мой! — подыграл Барнаби.

— Даже не вскрыла. Я ей сказала, что там ведь могло быть что-то важное. А вдруг умер кто?

— А она? — включился Трой.

— Велела мне заниматься своими дурацкими делами. — Хетти быстро встала и собрала чашки. — Мне работать пора.

Остатки печенья, провожаемые задумчивым взглядом Троя, вернулись обратно в жестяную коробку, заварной чайник отправился в раковину. Барнаби догадался, что, сказав, в сущности, очень мало, миссис Лезерс волнуется, не выдала ли слишком многого. Может быть, думает, что подставила хозяйку. И старший инспектор решил, что на сегодня хватит. В следующий раз (если следующий раз понадобится) он поговорит с вдовой у нее дома, где ей не о чем будет волноваться. Трой убрал записную книжку, встал и застегнул пиджак.

— Вы не знаете, когда вернется миссис Лоуренс?

— Она ненадолго ушла, — известила Хетти и открыла оба крана едва ли не на полную мощность, поэтому Барнаби не услышал продолжения: — Ей пришлось отправиться в банк.

Он дождался, пока домработница закроет краны, потом спросил, нельзя ли взглянуть на комнату Карлотты.

Повисло неловкое молчание. Наконец Хетти, не глядя ему в глаза, промямлила:

— Не хочу показаться грубой, инспектор, но разве у вас не должно быть никакого… э-э…

— У меня сегодня будет ордер на обыск, только чуть позже, миссис Лезерс, но мы сэкономили бы время, если бы…

— Просто, сдается мне, преподобному это не понравилось бы…

«Значит, придется ему это проглотить», — подумал Трой и мысленно нарисовал себе приятную картину: как Лайонел это проглатывает. И сейчас он от души надеялся, что миссис Лезерс проявит твердость. Но его ждало разочарование.

— У него не будет выбора, — предупредил Барнаби, — когда мы вернемся после обеда.

— Что ж… тогда я хотела бы присутствовать, — объявила Хетти и поспешно добавила: — Вы уж не обижайтесь.

— Мы ничего не имеем против вашего присутствия, — заверил ее сержант Трой.

— Проведите нас туда, пожалуйста, — попросил Барнаби.

Они долго взбирались по лестнице на чердак. Широкие пологие ступени первых двух лестничных маршей были устланы красно-синим аксминитерским ковром в турецком стиле, местами таким потертым, что просвечивала основа. Перила из прочного темного дуба оканчивались похожими на фонари восьмигранниками с навершиями в виде резных желудей.

— Миссис Лоуренс любила съезжать по перилам, — заметила Хетти.

— Миссис Лоуренс? — Трой удивленно воззрился на отполированное дерево.

— Когда была маленькая.

— А-а! — Он почувствовал себя глупо и постарался замять дело: — Я не знал, что вы здесь так давно работаете.