Впрочем, Шерри весьма недвусмысленно дала понять, что категорически против продолжения отношений вне рамок их нынешнего договора. Да и сам он не чувствует в себе сил для серьезной связи. История с Кристиной изрядно выбила его из колеи. Настолько, что он вообще предпочел покинуть Нью-Йорк, тем более что так кстати подвернулся особняк в Санта-Барбаре…

Но твою тайну я открою, подумал Брендон, поглядывая на Шерри. Не может быть, чтобы такая красотка совсем не интересовалась мужчинами. К тому же, милая, твоя чувственность видна невооруженным взглядом. Тебе только кажется, что ты умело замаскировала ее. А стоило попытаться расшевелить тебя — всего лишь! — как ты затрепетала.

К концу ужина Брендон окончательно утвердился во мнении, что от природы Шерри не принадлежит к категории фригидных женщин. Он не соврал, уверяя, что ощущает исходящие от нее волны чувственности. Врожденная страстность сквозила во взгляде Шерри, в движениях, в голосе. Просто нужно было захотеть заметить это.

Брендон хотел. Только нужно набраться терпения, и загадка откроется. В последнем он не сомневался. Впереди две недели — больше чем достаточно для того, чтобы приручить Шерри. Как правило, после первой же ночи женщины проникались к нему особым чувством. Потому что он знал, как угодить им в постели. А за две недели… о, многого можно достичь!

Хотя для меня самого, думал Брендон, во всем этом существует проблема. Касается она терпения, которого мне предстоит набраться. Не сделать этого означает испортить все с самого начала. Но как же это трудно, кто бы только знал! Одному богу известно, насколько меня хватит, ведь Шерри будет постоянно находиться рядом.

Брендон уже сейчас представлял себе, каким мучительным окажется период бездействия. У него ладони будут гореть от желания прикоснуться к Шерри — к ее изумительным каштановым кудрям, бархатистой коже, всему восхитительному телу… Денек, пожалуй, продержусь, подумал он. От силы два. Ох, нет, не получится… полтора, максимум!

Тут поток его мыслей оказался прерван, потому что, на минутку отвлекшись от вкусного суфле, Шерри подняла взгляд.

Стоило Брендону встретиться с ее удивительными, изумрудного оттенка глазами, как он ощутил мощный эротический импульс. Ему потребовалось все самообладание, чтобы скрыть внезапный всплеск чувственности. Зато благодаря этому маленькому инциденту у него отпали всякие остатки сомнений. Он окончательно уверился в том, что Шерри стоит тех денег, которые он в нее вкладывает, — и даже больше. Наверняка его надежды окажутся оправданными: с помощью Шерри он избавится от неизбывного призрачного присутствия Кристины — уже пора бы забыть ее!

А ведь до сих пор ничего не помогало. Сколько женщин побывало в его постели — все напрасно. Засела Кристина в его чувствах и помыслах, в его жизненном пространстве, как заноза в пальце, и, казалось, никак не извлечь ее оттуда. Но, похоже, нашлось средство и против Кристины. Кудрявый, зеленоглазый бальзам для души…

Когда Брендон и Шерри покидали отдельный кабинет ресторана, свеча на столе почти догорела…

Все воскресенье Шерри собиралась в путешествие. Просмотрела летний гардероб, выбрала два ситцевых халатика и призадумалась, потому что ее летние платья для телекомпании были хороши, а для прогулки на яхте не годились.

Пришлось отправиться с ближайший супермаркет, в котором был отдел готовой одежды. Там она приобрела два миленьких сарафана и купальник — затем, подумав, еще один, на смену.

Вечером позвонила отцу. В ходе беседы вскользь упомянула о том, что ей предстоит поездка. Куда и зачем, не уточняла, как будто само собой подразумевалось, что едет по телевизионным делам. О грядущем повышении по службе тоже ничего не сказала. А об ожидающемся увеличении доходов даже и не собиралась говорить — из суеверия, чтобы не сглазить.

— Возможно, в ближайшие дни я буду занята, но как освобожусь, сразу позвоню, — произнесла скороговоркой, морщась, потому что не любила врать, тем более отцу.

— Приедешь-то когда? — спросил тот.

Шерри прикусила губу.

— Скоро, пап. При первой же возможности.

— Ну, жду, — сказал отец. Затем тихо добавил: — Береги себя, дочка.

— И ты себя, папа.

На этом разговор завершился, но у Шерри еще долго ныло сердце. Как-то странно они попрощались — будто навсегда. Отец никогда не произносил слов "береги себя", дочкой тоже называл крайне редко, больше по имени. Может, в самом деле следовало бы навестить его, вместо того чтобы кататься по морю с Брендоном?..

Вопрос был для Шерри риторическим. Разумеется, если бы речь не шла о деньгах — притом немалых! — она отправилась бы к отцу, но обстоятельства складывались в пользу иного решения.

Ночь с воскресенья на понедельник прошла у Шерри беспокойно. Уснула она на удивление крепко, но часа в два проснулась, будто от внутреннего толчка, и затем долго не могла сомкнуть глаз. В голове вертелись малоприятные мысли, от которых не так-то просто было избавиться.

Наконец незаметно для себя уснула… но лучше бы продолжала бодрствовать. Приснившийся ей сон тоже никак нельзя было назвать приятным — по той простой причине, что он замечательно вписывался в категорию кошмаров. И что хуже всего, Шерри прекрасно знала этот сон, он периодически посещал ее. С самого начала ей было известно, что произойдет дальше, однако ни проснуться, ни тем более изменить ход снящихся событий она не могла.

Сначала Шерри увидела бар. Он назывался "Силвер-Койн", и его интерьер она узнала бы из тысячи, потому что центральная часть потолка была усеяна монетками белого металла, которые вспыхивали, когда на них падал свет вращающегося софита.

Увидев эти монетки, Шерри, во-первых, поняла, что спит, так как бар находится не здесь, в Финиксе, а в ее родном Тусоне, и, во-вторых, что Нолан где-то недалеко. Зато Старшеклассник был рядом.

То есть это она про себя его так называет — Старшеклассник, потому что на самом деле ей ничего о пареньке не известно. У него светлые волосы, стройная мальчишечья фигура и удивительно красивые голубые глаза.

Старшеклассник весь вечер не сводил с Шерри глаз, а сейчас, воспользовавшись тем, что Нолана нет за столиком, решился подойти.

Он что-то говорит Шерри, но она почти не разбирает слов, потому что в баре наступило время танцев и гремит музыка. Зато она видит выражение глаз паренька. Тот смотрит так, будто готов прямо здесь опуститься перед ней на колени, вынуть ее ступню из туфли и приняться самозабвенно покрывать поцелуями каждый пальчик.

Наконец Шерри понимает, что паренек приглашает ее танцевать. Его открытость и непосредственность подкупают, но стоит ли соглашаться? Ведь он может усмотреть в этом для себя некую надежду.

Не морочь парню голову, говорит себе Шерри. И почти в эту самую минуту видит приближающегося Нолана. Еще издали заметно, что тот мрачен, но, когда подходит, свирепое выражение его лица заставляет Шерри напряженно застыть. Ей еще не доводилось видеть, чтобы глаза Нолана так наливались кровью.