Вернувшись после непродолжительного, но весьма занимательного похода за чужим сокровищем, Любаня решилась озвучить терзавший всю дорогу вопрос:

— Скажите честно, зачем вы помогли Летти?

Её внимательно осмотрели надменным взглядом, как бы решая, стоит ли отвечать, или проигнорировать.

— Помимо очевидного? — всё-таки решил просветить. Не без подкола, конечно.

— Убрать соперницу? Вряд ли у вас не было своих вариантов, более радикальных. И я сильно сомневаюсь, что вы стали бы упускать хорошую возможность приобрести редкий артефакт исключительно из внезапной дружбы с иностранной принцессой.

— Молодец, быстро учишься, — хмыкнул Брэг, — а теперь продолжай в том же духе, — махнул кистью в побудительном жесте.

— Значит, либо вы успели в процессе добычи заменить реликвию, либо она вам не нужна.

— Вторая версия, — удовлетворённо кивнул мужчина, с возрастающим интересом всматриваясь в прекрасную пленницу, — мне действительно без надобности ни повышенное плодородие, ни хороший иммунитет. Лично у меня с этим и так проблем нет, а слуги и подданные обойдутся.

Глядя на его холёную, высокомерную рожу, ей так и хотелось втащить правой снизу вверх, чтоб челюсть клацнула. Даже руки зачесались. Безошибочно прочитав скрытые намерения девушки, он лишь ещё выше задрал подбородок и скривил тонкие губы.

— Но вы могли обмануть принцессу, а сами выгодно продать сокровище, — высказала очередную нелицеприятную мысль Люба.

— Зачем? Я и так заполучил то, что весьма непросто достать даже за большие деньги, — он вновь взмахнул рукой, предлагая продолжить.

— Неужели Летиэсса настолько выгодный союзник? — удивилась блондинка.

— Она? Ни в коем случае, — он едко усмехнулся, — просто теперь Бравондия лишилась возможности заключить через политический брак военный союз с кем-либо из соседей. Старший принц уже женат, других детей у короля нет, так что её свадьба с простым рыцарем выгодна нам, как никогда. Ведь это, дорогая моя, имеет далеко идущие перспективы.

— Неужто вы хотите занять трон Кординии и напасть на соседей? — не сказать, чтобы её сильно волновали причины его сверхсложного плана, в котором она выполняла роль немаловажного винтика, Люба и без того знала, что он гад и не прав, но раз уж зашла речь. — А благодаря артефакту они станут ещё более лакомым кусочком?

— Вот это уже не твоего ума дело, — он провёл ногтём по нежной коже румяной щёчки, опустился к шее и сдавил её, — тебя к тому времени здесь уже не будет.

— Кстати, насчёт наших договорённостей, — прохрипела сквозь удушье, надеясь тем самым отвлечь ненормального собеседника. Уловка удалась, хватка ослабла. — Миральд, насколько я успела заметить, довольно простодушен, мне кажется, зелье можно подлить гораздо раньше свадьбы. И на меня тогда не подумают.

— Странно, что ты не заметила, как его пасут все, кому не лень, — сарказм сменил поднявшее, было, голову вожделение, — сколько раз ты видела его пьющим или едящим?

— Пока ни разу. Да и наедине нас никогда не оставляют, но это всё потому, что нам постоянно мешает этот несносный Кордаван, — досадливая морщинка скользнула по лбу, — или Базальд.

— И дальше так будет, пока тебя не примут в семью, — он с сожалением убрал руку от выреза рубашки и потянулся к кубку с вином, — ему в принципе строго запрещены близкие контакты с непроверенными людьми, а пьёт и ест он только в королевской трапезной. — Смачный глоток, породивший аналогичное желание у собеседницы. — Всё, вплоть до одежды лично обследуется магом. Да и зелье не такое простое, чтобы ты могла легко и быстро его подлить. Вина? — последнее относилось к девушке, которой он протянул второй кубок.

— Давайте, — пряный хмель слегка опьянил её. На голодный-то желудок.

— Нет, ближайшая возможность представится не раньше первой брачной ночи, — продолжил поучительную тираду, — только тогда вас оставят наедине. И вот тогда… в спальне… после консуммации брака, — и фирменная ехидная ухмылочка.

Люба возмущённо вскинула взгляд поверх кубка и сдавленно закашлялась.

— Или перед, тут как выкрутишься, — иронично закончил издевательство и отпустил, наконец, восвояси.

* * *

Разочарованный сорвавшимися переговорами, Кордаван ходил ещё более хмурый, чем обычно, отчего приобрёл новую кличку — кислый ворон, или прокисший, в зависимости от степени недовольства на его клювоносом лице. От его выражения так и сводило скулы, будто ранетку недозрелую погрыз. Видеться с Миральдом не получалось, зато тётушка хлопотала, как настоящая квочка. Именно по её настоянию Любане сегодня предстояло посетить очередной великосветский пикник, где собирались сливки сливок высшего общества. Судя по среднему возрасту присутствовавших, они давно прошли стадию сметаны и могли гордо именоваться маслом. Ну, или творогом, в зависимости от того, у кого как личная жизнь сложилась. Впрочем, лжепринцессе было всё равно, лишь бы для пользы дела.

— Видишь ту леди в тёмно-фиолетовом? — инструктировала Друзелла, указав на высокую статную даму с высокой белоснежной причёской. — Это бывшая фаворитка короля, с ней поаккуратнее.

— Почему? — недоумевала девушка, — бывшая — не настоящая, к тому же, насколько я слышала, таких у него половина королевства или около того.

— Потому что эта родила ему сына, более того, он его признал, правда, ненаследным. Она очень влиятельна и злопамятна, — сказала не менее влиятельная и злопамятная собеседница. — Насколько я помню, она дальняя родственница твоего опекуна.

— Да? — Люба удивилась самому наличию у того каких-либо человеческих признаков. Он ей казался этаким воплощением пороков и аномалий. Хотя, одно другое не исключает. — Он ничего не говорил мне о своей семье.

— Странно, — насторожилась графиня, — у них довольно близкие отношения, всё-таки единственная родня.

— Не сказал и ладно, — махнула рукой, — надо будет — познакомит.

— А вот это ты зря, — она неодобрительно покачала головой, — как будущая королева ты не должна упускать из внимания ни одной мелочи. Поверь моему опыту: стоит пустить что-то на самотёк, потом последствия замучаешься разгребебать! Ты теперь не беглянка, не скромная ткачиха, а наследница королевского рода.

Так сказала, что даже флегматично настроенную попаданку проняло. Она выпрямила спину, приподняла подбородок и… мысленно фыркнула. «Нет, балда, это не твой мир, не твоё место и не твоя жизнь! Эх, скорее бы уже всё закончилось, а то с утра как-то муторно на душе. Неспокойно, будто чует попа неприятности. Ждара куда-то укатила, оставила её на целых два дня одну. Родственница ещё эта объявилась… неоговоренная».

— Мне что-то нехорошо, пойдёмте в тенёк, — солнце сегодня разошлось не на шутку, от всей своей широкой души согревая мир.

— Пойдём, дорогая, — взяла под ручку свою подопечную, — кстати, чтобы без компаньонки приезжала в первый и последний раз.