На рассвете пришло некоторое облегчение. Как только взошло солнце, в небесах появились «Штуки» и «Мессершмиты». Генерал Бик получил известие о приближающейся итальянской армаде около половины второго ночи. Он отдал приказ, который по всему следовало бы отдать шестью часами ранее. Согласно нему войска немедленно должны были выступить со своих оборонительных позиций в юго-восточный сектор острова. Но было уже слишком поздно. При свете дня передвижения войск стали рискованными — немецкие самолеты раз за разом обстреливали незащищенные английские колонны. Хоть лидеры, собравшиеся в резиденции губернатора, и не хотели это признавать, но битва за Мальту была проиграна.

Немецким частям удалось с наступлением рассвета взять под контроль аэродром Халь Фар. Хотя сам аэродром еще продолжал обстреливаться с севера, а взлетно-посадочная полоса нуждалась в серьезном ремонте, командование «оси» теперь могло приступить к высадке планерного десанта. Лейтенант Джонсон, удерживающий вместе с двумя сотнями таких же, как он, полуостров к югу от Калафраны, наблюдал, как начиная с 9.00 «зловещие и безмолвные» планеры начали прибывать с моря. Планеры DFS230 были знакомы ему по Криту, но «Гигантов», подобно «жирным раздутым птицам», он никогда не видел. Планеры десятками плюхались брюхом на травянистые участки аэродрома и из их чрева выходили войска, а из «Гигантов» выкатывались гаубицы, 75-мм пушки и семь танков PzKpfw II.

К середине утра плацдарм войск «оси» включал в себя, не считая остатков отряда Джонсона, весь юго-восточный угол острова. Линия фронта теперь проходила от берега южнее Сиджу-ви через Имкаббу и Киркоп к побережью Марса Широкко, южнее Цайтуна. Вдоль ее восточной части шел яростный бой: англичане прорывались обратно к Халь Фару, а немцы пытались очистить от противника северную часть залива, в чем и преуспели. В Сиракузах довольный генерал Штудент готовился отбыть на Мальту.

В 11.00 утра соединение Н под командованием Сифрета находилось в двухстах милях к западу от Мальты. Находясь на мостике крейсера «Гермиона», адмирал напряженно размышлял над возможными вариантами развития событий. Вариантов было мало. На бумаге его флот превосходил итальянский, самолетам люфтваффе, контролировавшим небеса, он мог противопоставить 65 своих «Спитфайров», дислоцированных на «Васпе» и «Аргусе». Попытка атаковать при свете дня транспорты, идущие через Мальтийский пролив, скорее всего, приведет к тому, что в любом случае назовут «неприемлемыми потерями». С учетом того, что ситуация в Атлантике становилась все более напряженной, западные союзники никоим образом не могли позволить себе потерять «Васп». Но и итальянцев не стоило считать дураками — ночью переправляться через пролив они не рискнут, зная, что в этом случае британский флот нанесет по ним свой удар. Сифрет мог бы обстрелять ночью вражеский плацдарм, но он сомневался, что это как-то повлияет на исход сражения на острове. Что бы он ни предпринял, риск многократно превосходил выгоду. Успешные действия флота в условиях, когда небо контролируется противником, — нет, это было нереально.

К полудню необходимость принять решение звучала все настойчивей. Когда эскадра огибала мыс Бон, ее заметил немецкий самолет-разведчик дальнего действия. Теперь о внезапности речь не шла. Ну и что в этой ситуации делать, подумал адмирал?

В Лондоне также не могли прийти ни к какому решению. В сообщениях с Мальты говорилось, что немцы уже захватили стратегически важные аэродромы. Начальники штабов прекрасно помнили, что захват немцами Малема возвестил начало конца Крита. Так проиграна битва за Мальту или нет? И если да, то имеет ли смысл рисковать соединением Н и остатками Средиземноморского флота? Не лучше ли будет, если Сифрет отзовет свои «Спитфайры» и развернется назад, на Гибралтар?

Черчилль, как обычно, придерживался позиции «не отступать и не сдаваться» и не соглашался оставить Мальту до тех пор, пока есть хоть какая-то надежда. Но с течением дня, когда Сифрет все глубже и глубже увязал в челюстях люфтваффе, сообщения с Мальты становились все более и более тревожными. Последний «Харрикейн» был сбит утром, Марса Широкко был полностью окружен противником, а Халь Фар был забит немецкими и итальянскими транспортными самолетами. По оценке генерала Бика, к ночи на острове будут присутствовать около 25 000 солдат противника.

Преувеличение было небольшим. «Юнкерсы», «Савойи» и планеры садились ежеминутно, исторгая из чрева солдат и вооружение. Две трети всей воздушно-десантной мощи уже пребывало на Мальте. «Фольгоре» наконец заняла деревню Имкабба, а 7-я воздушно-десантная дивизия со своими легкими танками прочно угнездилась на дороге в Таршин. Истребители и пикирующие бомбардировщики продолжали гвоздить остатки защитников острова. Битва явно оборачивалась в пользу немцев. К ночи разгорелся бой за аэродром Лука.

В 21.15 Гибралтарский флот под командованием Сифрета встретился с крейсерами Виана в 50 милях к югу от острова. Оба флота этим днем подверглись атакам, но не потеряли ни одного корабля. Приказ из Лондона гласил: подвергнуть ночной бомбардировке места высадки десантов противника. Если вражеский флот попытается вмешаться, Сифрет волен поступать по своему усмотрению, однако он не должен принимать во внимание угрозу потери кораблей в случае, если таковая проявится. Но авианосцы принимать участие в бою не должны. Им предписывалось вернуться в Гибралтар, а самолеты на рассвете должны улететь на аэродром в Такали.

Сифрет вывел свои корабли на линию огня и методично обстреливал плацдарм противника в течение первых часов 14 апреля. Итальянский флот не вмешивался — линкоры были на Сицилии и готовились к сопровождению дневного конвоя. Однако угроза атаки с воздуха вынудила Сифрета отвести перед рассветом корабли на безопасное расстояние.

И это был конец Мальты. Всю ночь измотанные немецкие и итальянские десантники сражались за аэродром Лука, шаг за шагом отбивая его у отчаянно сражавшейся английской пехоты. В Лондоне наконец поняли, что битва за остров проиграна, и Сифрету было приказано уходить из района. Начальники штабов пришли к разумному, хотя и непопулярному решению, что эвакуации морем с Мальты не будет. Опыт, приобретенный на Крите, показал, насколько дорогостоящей бывает такая операция, а в этот раз шансы британцев провести ее были куда меньше, чем весной 1941 года. В апреле 1942 года корабль ценился гораздо выше, чем жизнь простого пехотинца.

Словно желая подчеркнуть правильность такого решения, принятого англичанами, люфтваффе предприняло массированный утренний налет на два уходивших авианосца. Несколько бомб упало на летную палубу «Васпа», и разгоревшийся пожар убедил немецких летчиков, что американский авианосец долго не протянет.

На самом острове крупные сражения прекратились через несколько дней. В пещерах, гротах и подземных мастерских очаги сопротивления удалось погасить только через несколько недель. Но, как и в случае с Критом, исход сражения был предрешен, когда противник захватил ключевой аэродром. Битва за Мальту была проиграна в первые часы утра 13 апреля 1942 года.

Крайне удовлетворенный Гитлер произвел Штудента в генерал-полковники. Муссолини, не желая отставать, повысил в чине едва ли не всех, кто побывал на Мальте. Дуче также размышлял над триумфальным визитом на остров, но решил обождать — Каир представлялся куда более заманчивым вариантом.