– Все, не могу больше, устала, – не пытаясь выбраться из крепкого, но осторожного захвата сыскаря, Юля жалобно вздохнула.

– Хорошо, на сегодня хватит, – наслаждаясь близостью упругого тела, Егор не спешил отпускать бессильно прислонившуюся к нему девушку, – но с завтрашнего дня, помимо тренировок, будешь понемногу укреплять мышцы.

– Все, что угодно, – согласилась Юлька, – только не сегодня!

– Полотенце дашь? – от обдавшего ушную раковину теплым дыханием шепота по коже, стремительно расползаясь в разные стороны, брызнули стаи неуправляемых мурашек.

– Дам, – справившись с внутренней дрожью, кивнула девушка, быстро высвобождаясь из надежных объятий, – когда сама выползу из душа. Я первая! – пряча вспыхнувшие не то запоздалым смущением, не то жарким желанием щеки, Юля сбежала в ванную.

Контрастный душ, смывая усталость, остудил и разгоряченное лицо, загоняя неуместное возбуждение глубоко внутрь.

Выйдя из ванной комнаты в облаке душистого пара, Юля заглянула в спальню и, сменив махровый халат на мягкое домашнее трико и свободную футболку, вынула из шкафа чистое полотенце.

– Твоя очередь, – сунув темно-сиреневый сверток в руки поднявшегося ей навстречу Егора, Юля встряхнула влажными волосами, – а мы пока чай вскипятим.

– Марьяна? – Егор вопросительно посмотрел на молоденькую гостью.

– Иди-иди, успею, – Беркутов понятливо скрылся.

– Юль, а, Юль, – дождавшись, когда подруга наполнит чайник и ополоснет заварник, Маруся заговорщицки понизила голос, – а он тебе нравится?

– Кто? Егор? – Юлька без особой нужды принялась тереть чистый стол. – Не знаю. А разве должен?

– Только не ври! Я же видела, как ты покраснела. Или ты до сих пор по этому… парнокопытному страдаешь? – подозрительно прищурив глаза, Маруська поджала губы.

– Вот еще! Я уж и забыла давно, – чувствуя, как от столь откровенной лжи болезненно кольнуло сердце, девушка нахмурилась. Еще не остывшие угли неудавшейся любви мешали, давили на грудь страхом перед новыми отношениями, отравляли неуверенные росточки симпатии.

– Ну-ну, – Марьяна скептически покачала головой, – а то я не вижу. Выброси ты уже его из головы! Хоть раз заметь, как на тебя другие смотрят. Тот же Егор!

– А что Егор? – Юля внезапно разозлилась. – Сегодня – есть, завтра – нет, и я снова останусь зализывать раны? Пойми ты, я просто еще одна клиентка, не больше!

– Дура ты, а не клиентка, – Маруська надулась.

До прихода Егора поссорившиеся впервые в жизни девушки не произнесли больше ни слова. Да и во время позднего – часы медленно ползли к десятичасовой отметке – чаепития проронили едва ли несколько фраз, отделываясь односложными ответами пытавшемуся разрядить напряженную атмосферу Беркутову. Вмешиваться в отношения практически незнакомых ему подруг Егор не рискнул, потому, быстро проглотив пару бутербродов, допил чай и, попросив Юлю выдать постельное белье, ретировался в зал. Юля вышла за ним, оставив расстроенную Маруську убирать со стола.

Неизвестный абонент этим вечером не позвонил…

Юлька осторожно, стараясь не разбудить спящую под вторым одеялом Маруську, ворочалась в кровати. Сон, как назло, никак не желал сгрести уставшее тело в уютную охапку, позволив расстроенному мозгу немного отдохнуть, и, безнадежно промаявшись еще немного, Юлька тихонько позвала:

– Марусь, ты спишь?

– Нет, – девушка откликнулась с такой поспешностью, что стало ясно – сон отвернулся и от нее.

– Мы что, поссорились?

– Кажется…

– А зачем?

– Не знаю…

– Давай мириться?

– Давай! – одеяло зашевелилось, а через секунду на Юлькином плече уютно устроилась Маруськина голова. – Глупо получилось, я ведь не хотела тебя обидеть.

– И я не хотела, а ссоры всегда глупые, что в них умного? – Юля немного помолчала, – ты ведь права, только не так, как думаешь. Я больше не скучаю по Андрею, прошла любовь. Теперь даже и не знаю, а была ли она? Кажется, нет… Страсть, желание быть кому-то нужной… не как в больнице… по-другому, чье-то живое тепло рядом… Купилась на фантик, а конфета-то с плесенью оказалась, начинка испортилась.

– Ты же не станешь из-за него крест на себе ставить? – шепот Маруськи звучал так жалобно, что Юлька невольно улыбнулась.

– Не стану, но мне страшно. Егор мне и в самом деле нравится, меня к нему тянет… по-женски. Но он рано или поздно уйдет, а я снова останусь одна.

– А с чего ты взяла, что он уйдет? – Марьяна села на кровати, кутаясь в одеяло, и даже в темноте Юля ощутила ее пронизывающий взгляд.

– А зачем я ему?

– Ничего глупее не слышала! Зачем люди вообще нужны друг другу?

– То люди…

– А ты кто? Не человек? – в голосе Марьяши вспыхнуло возмущение.

– А я жертва неизвестного маньяка, – мрачно пошутила Юля, стараясь не выдать закипевшие в глазах слезы.

– Вот увидишь, его обязательно поймают! – легкая дрожь, от которой едва не сорвался голос подруги, не осталась незамеченной, и девушка бросилась утешать измученную Юльку. – Хочешь, я к тебе перееду, пока все не закончится?

– Хочу, но не переедешь. У вас с Денисом свадьба на носу, а ты обо мне больше думаешь.

– Поэтому мы и решили перенести регистрацию. Вот разберемся с твоим маньяком, тогда и распишемся!

– Ох, Марусь, да зачем…

– Затем, что ты мне даже не подруга, а… сестра! И я хочу, чтобы вся моя семья смогла разделить наше с Денисом счастье.

– Ладно, сестричка, давай спать, – Юля растроганно чмокнула пушистую макушку, – а то прохлюпаем до утра, а завтра будем как парочка недобитых зомби.

– Юль, – уже повернувшись спиной и удобно устроившись в колыбели из одеяла и подушки, позвала Маруська.

– Что?

– Все будет хорошо.

– Я знаю.

Засыпая, Юлька впервые за долгое время улыбалась…

Воскресное утро началось непозволительно рано.

Вот еще минуту назад Юлька спала и видела странный, но довольно интересный сон, а сейчас лежит и таращится в свежевыкрашенный потолок, пытаясь разобрать незнакомые, но отчего-то по-домашнему уютные звуки. Не выдержав, девушка выбралась из-под одеяла, взглянула на мирно спящую Марьяну и, накинув халат, выползла из комнаты.

Легкому скрипу, неясному шуму и странному пыхтению нашлось простое объяснение – Егор разминался. Неслышно заглянув в гостиную, Юля застыла. Легкое трико мягко обрисовывало упругие мышцы ягодиц, напрягающиеся при каждом новом отжимании, обнаженная спина блестела от крохотных бисеринок пота, все эти бицепсы, трицепсы и те самые, названия которых моментально вылетели из Юлькиной головы, вздувались стальными канатами…