Со временем выяснилось, что, когда в питании стайной формы саранчи становится мало белка, часть особей начинает охотиться на сородичей, которые, естественно, стремятся удалиться от опасности. При движении такой стаи работает два простых правила: 1) удирай от сородича, который преследует тебя сзади, и 2) старайся сожрать впереди летящего сородича, если он подпустил тебя слишком близко. Особи, не следующие этим правилам, будут съедены. Но когда каждая из миллионов особей индивидуально следует этим правилам, коллективно они образуют устойчивую протяженную структуру наподобие гигантской прожорливой анаконды, которая проедает в сельскохозяйственных угодьях длинные и широченные пролысины.

Коллективное поведение формируется, когда индивиды начинают следовать правилам координации действий. Птицы перелетают стаями, антилопы гну мигрируют всем сообществом, рыбы плавают косяками, а саранча сбивается в кровожадный рой. Но люди обладают разумом, они умнее птиц и прочей стайной фауны и потому способны порождать менее предсказуемые и более современные формы стайного поведения. Возьмем, например, импровизационную комедию — жанр театрального искусства, который уходит корнями в расположенный поблизости от Чикагского университета бар «Компас». В 1955 году компания молодых актеров-комиков начала разыгрывать в баре комедийные сценки на предложенные посетителями сюжеты[182]. Потом артисты объединились в театральную труппу импровизационной комедии, названную The Second City («Второй город»), — из нее впоследствии вышли многие прославленные комики, чьи имена могли бы войти в справочник «Кто есть кто в комедии»: Тина Фей, Майк Майерс, Билл Мюррей, Джильда Рэднер, Стив Кэрелл, Стивен Кольбер, Эми Полер. Самобытный жанр театральной импровизации, который открыла и освоила труппа The Second City, вдохновил продюсеров на создание целого ряда телевизионных шоу, занявших важное место в жизни американской публики: это и вечернее музыкально-юмористическое субботнее шоу NBC Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире»), и шоу импровизационной комедии на канале ABC Whose Line Is It Anyway? («Так чья же сейчас реплика?»), и Curb Your Enthusiasm («Умерь свой энтузиазм») на канале HBO, и бессчетное множество кинофильмов.

В отличие от стендап-комиков, в одиночку и с разным успехом испытывающих судьбу на подмостках, импровизация представляет собой коллективные усилия труппы; потому одному ее участнику трудно завоевать симпатии публики, если того же не добьются все остальные. Мало что вызывает такой же страх, как необходимость выходить на сцену в компании актеров (возможно, малознакомых) и разыгрывать придумываемые на ходу репризы, которые должны быть остроумными и смешными настолько, чтобы зрители хохотали до изнеможения. Импровизаторы, действуя единой командой, должны вплетать в канву представления неожиданные повороты, делать отсылки к разыгранным ранее сюжетам и ткать из разрозненных тем единое полотно гладкого повествования. Более того, актерам надо в реальном времени, то есть прямо здесь и сейчас, согласовывать свою игру с игрой партнеров, не имея никакого сценария, где говорилось бы, что делать дальше, без репетиций, в ходе которых можно было бы устранить сюжетные неувязки или нелепости, и даже без режиссера, который управлял бы сценическим действом. И все это — перед живой аудиторией, нередко настроенной довольно враждебно. Задумавшись о том, сколько всего требуется для импровизированного представления, начинаешь подозревать, что импровизация может получиться исключительно по волшебству.

За шестьдесят лет существования сообщества комедийной импровизации его участники много экспериментировали с бесчисленными формами и видами реприз, браковали те, что проваливались у публики, а приемы, имевшие успех, анализировали и записывали в свод неписаных эмпирических правил, позволяющих координировать игру актеров на сцене. Пускай каждый актер обладал своими индивидуальными особенностями и яркими гранями, всем сообществом они путем проб и ошибок выработали ряд правил координации действий[183]. Наиболее известное из них — «Двигать сюжет, отталкиваясь от того, что сказано прямо перед этим, с помощью простенькой связки “Да, и…”». Другое правило гласит: «Не рассказывай анекдотов», поскольку они часто не вплетаются в уже имеющуюся сюжетную канву и привносят искусственное оживление в органичное развитие ситуации. Правило играть на партнеров, чтобы дать им возможность полностью проявить себя, подчеркивает значимость взаимопомощи. Ведь в импровизации примадонны способны добиться лишь того, что все члены труппы, включая их самих, будут выглядеть посредственностями. Потому примадонн в импровизациях не бывает, и каждый актер помогает себе, помогая своим партнерам.

Правила координации позволяют слаженно действовать не только таким коллективам, как труппа импровизационного театра, джазовый оркестр или баскетбольная команда, где участники, решая свои задачи, находятся в поле зрения друг друга. Эти правила полезны также в ситуациях, в которых согласованные действия должны осуществляться в разных временных и пространственных отрезках, когда никто из участников не может видеть общей картины. Тогда правила координации действий выполняются на основе лишь локальной информации. Во время мурмурации ни один скворец не видит всю стаю целиком, зато видит с полдюжины летящих рядом соседей и, сообразуясь с ними, следует стайным правилам. Правила координации действий хороши и тем, что позволяют адаптироваться к локальным условиям, не жертвуя коллективными интересами. Так, следуя правилам, стаи скворцов могут приспособиться к встречающимся неожиданностям (например, к попавшейся на пути высоковольтной линии), а затем быстро восстановить строй.

Боевые действия — именно та сфера, в которой требуется сочетать местные и общие правила. Скоординированность действий — залог победы, однако общая картина нередко плохо просматривается, поскольку ее заволакивает, выражаясь словами Клаузевица, «туман войны». Для обеспечения координации на поле боя Наполеон, как рассказывали, отдал своим войскам постоянно действующий приказ-инструкцию: «Маршировать в ту сторону, откуда доносится орудийная канонада». Это простое правило позволяло его генералам координировать действия своих войск, не видя общей картины сражения. Генералы и солдаты могли подстроить это правило под особенности местной обстановки — скажем, испортившуюся погоду, брешь в обороне противника или его упорное, вопреки ожиданиям, сопротивление. Одновременно правило гарантировало, что войска подтянутся туда, где они особенно нужны и их действия дадут наибольший эффект. В этой ситуации детально расписанные диспозиции вряд ли сработали бы, ибо не позволили бы приспособляться к изменчивым обстоятельствам. Если представить другую крайность — что Наполеон разрешил бы своим генералам действовать по собственной инициативе, — никакой согласованности в действиях войск не получилось бы, и сражение грозило бы распасться на разрозненные очаговые стычки с противником.