class="p1">— Прошу, прости, моя богиня. Это подношение тебя не достойно. В следующий раз я добавлю больше цветов и красивых вещей.

Калунна сощурилась.

— То есть, ты даже не отрицаешь, что положила его в чашу вражеского жреца, обманув моего призрачного пса и прикрыв мерзавца от заслуженного наказания?

Беата поколебалась.

— Но не все ли равно, кто оставил его? В нашем доме это постоянно делает Джеральд, однако ты не наказываешь меня за то, что этого не делаю я.

Калунна раздраженно фыркнула.

— Да, формально ты ничего не нарушила! Но то, что ты делаешь, хуже совершенного Голди и Александром! Я велела тебе избавиться от этой мерзкой крысы, а ты подкармливаешь его и защищаешь от меня! Ты — моя главная жрица, ты должна быть на моей стороне, а ты помогаешь нашим врагам!

— Отец Вирджил — тихий, миролюбивый человек, — Беата закусила губу, — он — никто и ничем не может помешать нашему культу. Когда весь мир будет славить одну тебя, ему придется присоединиться к этому хору голосов. Так зачем обращать столько внимания на эту мелкую сошку? Зачем уничтожать его сейчас?

— Хотя бы затем, чтобы ты не была такой жалостливой! И не погибла бы вновь из-за этого! — зло ответила Калунна и сжала ладонь. Подношение исчезло. — Чужаки не отвечают добром на добро, они, как крокодилы, сожрут тебя, если увидят хоть малейший шанс! Проклятье, Ата, почему ты снова такая мягкая?! Но раньше тебе хоть было за что бороться, а теперь ты предпочтешь забиться в нору и сидеть там тихо как мышь! Как заставить тебя шевелиться и не жалеть наших врагов?!

Она глубоко вздохнула, а потом подхватила Беату на руки, стиснула и принялась бродить по пустошам, что-то рыча на незнакомом ей языке. Прекрасные человеческие черты плыли, превращаясь в оскаленную львиную морду. Беата застыла, боясь пошевелиться.

Ей сейчас откусят голову? Она умрет, как глупая мученица, защищая едва знакомого священника? А ее потом воскресят, или все, с концами?

— Воскресят, — буркнула Калунна, — и почему именно откушу голову? Может, я тебя просто растерзаю или проглочу. В кошку превращу, бесполезное ты создание! Будешь мурчать, радовать глаз и больше ничего не делать! Раз только это ты и умеешь!

Беата нервно хихикнула.

Это была бы идеальная жизнь.

Калунна раздраженно рыкнула.

— Кто бы сомневался. Нет уж, будешь трудиться, лентяйка. И ты бы хоть попыталась меня успокоить. От этого сейчас зависит твоя жизнь, между прочим.

— Моя богиня, я достала гриву ночной кобылицы для ритуала усиления, — живо сказала Беата, — остальные ингредиенты тоже почти собраны. Место силы в церкви почти твое, осталось провести один-два ритуала. Все идет по плану. До твоего осеннего праздника осталось две недели, и он будет ослепительным!

— Мало. Еще.

— Моя богиня самая сильная и прекрасная богиня во всем нашем мире! Поклоняться тебе — благо и счастье для всех нас, — кинула пробный шар Беата, — однажды тебя будут славить на всем нашем континенте!

— Уже славили. И тогда ты не была такой ленивой.

— Я захвачу для тебя этот мир, и ты будешь его хозяйкой, — со вздохом пообещала Беата, — не знаю, правда, на кой он тебе сдался, но ты его получишь. Пока мне немного сложно, потому что я делаю это в первый раз, но…

— Да ничего подобного.

— А?

— Не в первый, не прибедняйся, — Калунна продолжала вышагивать, держа Беату на руках. Она постепенно успокаивалась. — Стала бы я поручать тебе то, с чем ты не способна справиться? Это же глупо. Мне нужен результат, а не старания.

Беата глубоко вздохнула. Слова Калунны кое о чем ей напомнили.

— Кто такая Ата?

— Ата — это ты.

— То есть, это та главная жрица твоего культа? Она захватила для тебя мир? Но почему ты думаешь, что мы одинаковые? Я — не она, я — другая личность. У нас наверняка разные таланты, способности и характеры.

Калунна громко и насмешливо фыркнула.

— Мне лучше знать, кто ты. От того, что ты забыла знания, которые тебе сейчас и не нужны, ты не стала иным человеком. Тебе просто не хватает мотивации. Как бы тебя все-таки… о, придумала!

Калунна спустила ее на землю.

— Раз доброта — часть твоей натуры, давай-ка посмотрим, насколько ее хватит? Священник не оставил ничего сам и должен быть наказан. Ждать неделю я не желаю. Значит, ты будешь оставлять подношение каждую ночь… нет, конкретно в четыре утра. Пропустишь хоть раз — я отправлю Джеральда за ним.

Беата охнула.

— Мне теперь все время оставлять пожертвование за него?! И не спать ночами?!

— Ты же решила, что это — хорошая идея. Никто тебя не заставляет. По утрам уже холодно, темно, а утренний сон так сладок… стоит ли жертвовать своим комфортом ради другого человека? — вкрадчиво спросила Калунна. — Тем более ради вражеского жреца?

Беата потерла виски.

— Это мое наказание?

— Что ты, это всего лишь проверка твоих принципов. Мне трудно сердиться на тебя всерьез, рыжая нахалка. Твоя богиня любит тебя и принимает такой, какая ты есть. Иди. Ах да, и объясняй Джеральду происходящее как хочешь.

— Ты так добра, моя богиня, — мрачно сказала Беата.

— А ты как хотела? Иди, готовься к ритуалу усиления. И будь хорошей жрицей, ладно? Тебе еще мир для меня захватывать.

* * *

Назавтра Беата подлила Джеральду снотворного в вечерний чай: он спал слишком чутко и всегда просыпался, когда Беата вставала в туалет. Не было ни единого шанса, что он не заметит ее отсутствие, если не будет крепко спать. Честно говоря, она бы предпочла тоже остаться в постели, но пришлось вставать и выгонять себя на улицу, в холод и мрак. Вчера она кое-как соврала ему, что вересковая богиня рассердилась из-за ночных кобыл и необходимости спасать Беату от них. Джеральд удивился, но поверил ей. И спокойно принял из ее рук чай со снотворным, а потом начал клевать носом. Беата расцеловала его перед сном, испытывая легкое чувство стыда. С другой стороны, хороший крепкий сон ему не повредит, а остальное — мелочи.

Утром Беата села на метлу и полетела в Морланд. Оставила подношение в чаше, бросила взгляд на темную церковь и помчалась обратно, предвкушая утренний сон. Слава Калунне, с ней всегда можно было договориться. Беату даже не наказали за ее выходку.

Разве что бессонных ночей прибавилось.

Упрямство отца Вирджила может и не стоило таких жертв, а вот совесть Беаты — несомненно. Вот зачем ей была нужна эта метла: чтобы иметь возможность остаться собой, несмотря на службу вересковой богине. Без легкого и быстрого