Брак дочери являлся ее созданием, - Жакетта в это уверовала. Именно она стала его вдохновительницей. О, сегодня леди Риверс была счастлива. Ее дочь - королева! Все остальные дети - занимают высокое положение! В насколько же удачный миг пришла графине в голову мысль отправить Елизавету в лес Уиттлбери на встречу с королем...совершенно случайную.

После церемонии они вернулись во дворец на пир. Там для Елизаветы стояло золотое кресло. Как же волшебно она выглядела! Как царственно! Дамы королевы, в числе которых находилась ее матушка, склонились перед государыней, пока она очень спокойно и размеренно ела, не глядя ни на кого из смиренно склонившихся и не обмениваясь ни с кем из них и словом.

Вопреки отсутствию желанного мальчика, Елизавета превратила случившееся в свою победу. И несколькими месяцами позже снова забеременела.

В августе она подарила жизнь второму ребенку.

К ее разочарованию, также, как и короля, на свет появилась еще одна дочь. Тем не менее, Эдвард испытывал к жене равно глубокое чувство, каковое пылало в его душе и прежде. Холодная красота Елизаветы лишь освежала супруга на фоне горячей страсти других встреч монарха. Эти встречи продолжались, пусть и не с той же частотой, которая характеризовала дни холостяцкие. Необходимости приносить извинения или изобретать для Елизаветы лживые оправдания не было. Она никогда не задавала вопросов о его внебрачных любовных делах. Смысл в них отсутствовал. Елизавета была истинной королевой.

В течение всего долгого времени, пока Эдвард пылал к Елизавете страстью, заменить ее не способен был никто. Опасаться стоило только этого, да и вероятность казалась чересчур мала. Король отличался полигамией. Ни одна женщина не обладала способностью удовлетворить его полностью. Эдвард не мог выбрать жену, более подходящую к своему характеру, и, по мере того, как один год сменял другой, становился предан ей все более и более.

Он моментально позабыл о первоначальном разочаровании из-за рождения второй девочки. Мальчик еще появится, Эдвард был в этом убежден. Небеса благословили плодородием обоих супругов, и те вполне могли подарить жизнь одной или двум девочкам, прежде чем получили бы необходимого им мальчика. Но сын должен появиться обязательно. Елизавета уже доказала это, в первом браке произведя на свет двоих.

Королева уже размышляла о судьбе Томаса, старшего из сыновей от Джона Грея, желая для него Анну, наследницу герцога Эксетера. Уорвик успел присмотреть девушку в жены одному из своих племянников, но Елизавета его опередила. Создателя королей это привело в раздражение, но он все еще не выставлял происходящее в его душе напоказ.

Новорожденную девочку отправили в дворец Шен, в детскую к ее сестре Елизавете, которая была старше младшей лишь на шестнадцать месяцев. Королева решила, - девочкам требуется двор, достойный принцесс, являющихся наследницами трона. Поэтому детскую малышек содержали в лучшем виде, отдав ее на попечительство Маргарет, леди Бернерс, дамы, назначенной матушкой сестер.

Предполагалось, что в детской появится еще больше малышей, преобладать среди которых станет сын королевской четы. Как Елизавета, так и Эдвард были уверены, в должное время мальчик у них появится.

Молодая женщина никогда не забывала старых счетов. Она полагала, что их следует сводить, но редко действовала в спешке, будучи всегда готова ждать подходящего для мести мгновения.

Успело прозвучать замечание, которое король лично повторил Елизавете и которое та забыть не сумела. Его произнес лорд Десмонд, - непосредственно накануне рождения принцессы Елизаветы, - предложив Эдварду развестись с женой и заключить более подходящий для монарха союз. Эдвард с презрением поднял идею на смех, но эта причина не поспособствовала забвению рокового предложения Елизаветой. Десмонд заронил в уме суверена дурной проект, кто знает, до какого темного пятна тот разрастется. Доля невезения, обладающий для честолюбивого человека непреодолимой силой вариант действий...и прежде чем Елизавета с матушкой сумеют что-либо предпринять, враги набросятся на королеву.

Именно это и вызвало интерес Елизаветы, стоило ей услышать критику правления в Ирландии лорда Десмонда. Разбор полетов шел от Джона Типтофта, графа Уорчестера. Он заявил, что, по-видимому, руководство в краю Десмонда будет иметь продолжение, - ведь ирландцы его оценили. И это вполне естественно. Конечно, Десмонд им понравился. Граф сам являлся ирландцем, и Уорчестер верил, - никто не может оказаться для них другом вернее, чем предатель интересов Англии.

Уорчестер всегда был надежным сторонником короля, что объяснялось отчасти семейными связями, - его супруга приходилась племянницей Сесиль герцогине Йоркской. Елизавете пришелся по душе характер Джона Типтофта. Граф относился к числу людей, кто прежде чем нанести удар, примется за долгие и тщательные расчеты. Действительно, он обладал репутацией, говорившей о применяемой к угодившим в его руки противникам ненужной жестокости.

Типтофт уже исполнял в Ирландии обязанности помощника, поэтому знал, о чем говорит. Позднее его выслали с монаршим поручением на встречу с Папой Римским, и Уорчестер какое-то время пробыл в Италии, что оказало на вельможу неизгладимое впечатление. Сплетничали, что он впитал в себя множество типично итальянских трюков и теперь являлся настолько же итальянцем, насколько и англичанином.

Убежденный в его верности Эдвард окружил Уорчестера почестями, а после критики в адрес Демонда, - задумался, не послать бы Типтофта опять в Ирландию.

Когда Елизавета об этом услышала, то начала обрабатывать Уорчестера. Она пригласила его на один из пиров, которые с таким удовольствием устраивала, и в течение всего мероприятия держала рядом с собой. Но королеве был нужен личный разговор, и, когда возможность представилась, та не стала терять время на переход к крайне интересующей ее теме.

'Я так рада, что вы отправляетесь в Ирландию', - сообщила Типтофту Елизавета. 'Мне известно, там чрезвычайно необходимы реформы. Его Величество обожает Десмонда, но я ему никогда не доверяла'.

Уорчестер только обрадовался сверх меры, услышав, что его соперник в Ирландии принижен. Любой промах, который мог быть приписан Десмонду, укреплял успех в деле Типтофта. Помимо изъявления готовности узнать о поведении противника, он также прибавил что-то и от себя.

'Подобные люди представляют для Его Величества опасность', - проронила Елизавета. 'Их не следует оставлять в живых'.

Уорчестер был заинтригован. По неизвестной ему причине королева желала избавиться от Десмонда, и это определенно совпадало с задачей