проводников «красного террора». По свидетельству Агабекова, ввел в обиход палачей обычай пить человеческую кровь. Бокий стал организатором и первым шефом Соловецких лагерей. А одновременно возглавил Спецотдел НКВД. Официально этот отдел занимался кодированием и дешифровкой, именно здесь расшифровывали переписку Троцкого с Америкой (не доложив ее Сталину). Впоследствии Бокий признал, что и он поддерживал с Троцким регулярные связи, даже когда тот уже жил в Мексике.

Но его отдел занялся и оккультной тематикой. Помощником Бокия стал профессор Барченко, поклонник учения Блаватской. Он вел исследования в области телепатии, гипноза. Осуществлялись экспедиции по России, на Алтай, в Среднюю Азию, изучали «аномальные» зоны, следы «працивилизаций», искали колдунов и шаманов, чтобы узнать их секреты. Готовилась экспедиция в Гималаи на поиски Шамбалы. Туда намеревались послать бывшего начальника охраны Троцкого, Блюмкина. Но, по некоторым сведениям, начальство предпочло Николая Рериха, который и привез Советскому правительству послание от «махатм».

В 1924 г. Бокий и Барченко создали масонскую организацию «Единое трудовое братство». В нее вошли некоторые высокопоставленные лица — Москвин (заведующий организационно-распределительным отделом ЦК), Стомоняков (заместитель наркома иностранных дел). В собраниях иногда участвовал и Ягода. Была арендована дача в Кучино, куда члены организации приезжали на выходные с женами. Все должны были ходить там обнаженными или полуголыми, что называлось «культом приближения к природе». Проводились какие-то обряды, спиритические сеансы, ритуальные оргии. Причем Бокий привлекал к этому своих несовершеннолетних дочерей. А целью провозглашалось «познание абсолютной истины» или «абсолютное познание добра и зла».

Отметим, что упомянутый Москвин являлся главным покровителем будущего наркома Ежова, продвигал его в центральном аппарате партии. Очевидно, и в «братство» вовлек. А одним из тех, кого взяли на службу в Спецотдел, был знаменитый в то время артист Орнальдо (Николай Смирнов), проводивший сеансы массового гипноза. Кстати, в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» он стал одним из прототипов Воланда. Его представления пользовались бешеным успехом, но в 1930-х вдруг прекратились, и он исчез. Перешел на секретное поприще.

В 1937 г. Ежов постарался одним махом уничтожить и Бокия, и своего благодетеля Москвина, и прочих активистов «Единого трудового братства» — судя по всему, чтобы скрыть собственное участие. Но уцелел, отсидев 17 лет в лагерях, член «братства» и сотрудник Бокия, женатый на его дочери, — Лев Разгон. Стал писателем, видным правозащитником, членом комиссии по вопросам помилования при президенте Ельцине. Уцелел и Орнальдо-Смирнов. На его дочери Антонине женился будущий шеф НКВД Абакумов. Их сын, Игорь Смирнов, стал известным ученым, занимался исследованиями в области психокоррекции, воздействия компьютерных технологий на подсознание человека, то есть «зомбирования», — работы проводились совместно с КГБ. За границей его называли «отцом психотронного оружия». В конце концов, он стал председателем совета директоров американской фирмы «Сайкотекнолоджис корпорейшн»…

Как видим, некие теневые связи даже со временем не обрывались. Протянулись далеко-далеко в будущее. Что же касается экзотики «братства» Бокия, то для масонских структур она совсем не обязательна — это уж сказались личные увлечения восточным оккультизмом. У разных ветвей и лож ритуалы существуют самые разнообразные: от помпезных, «аристократических» до самых простых, «политических».

Но где-то на высших (или правильнее — на глубинных?) уровнях посвящения они все равно связаны между собой. А общими устоями остаются антихристианство, преимущества тайной организации. И ложь. Ведь масоны очень редко знают об истинных замыслах своих иерархов. Они гордятся собственной силой, получая поддержку «братьев». Но те же высшие круги, которые обеспечивают их успехи, могут запросто ими пожертвовать, когда сочтут это выгодным. Как и было с масонами, устроившими Февральскую революцию.

В теневых играх часто оказывается сокрытым и настоящий вес тех или иных фигур. Рядом с лидерами, находящимися у всех на виду, действуют серенькие, неприметные. Допустим, Керенского после его падения за границей всего лишь взяли на содержание. Зато его секретарь Давид Соскис получил британское подданство, неожиданно разбогател, его сын стал министром внутренних дел Англии, был возведен в рыцарское достоинство и титул баронета. Так кто же из них выполнил более важную работу?

Точно так же и при Ленине подвизался скромным советником бывший подручный Парвуса, Ларин-Лурье. Потом возглавил создание автономии в Крыму. Не занимал никаких официальных постов, но его распоряжения исполняли беспрекословно — посмевшие противоречить ему исчезали в ведомстве Ягоды. А Бухарин счел за честь жениться на дочке Ларина. Но ведь чьи-то указания выполняли и Бухарин, и Ягода — хотя бы обеспечивая выезд Троцкого за границу. Неужели они стали бы рисковать всего лишь «по дружбе» к Льву Давидовичу? Чей-то приказ выполнил Ягода и с поспешным расстрелом Каменева, Зиновьева и иже с ними 25 августа 1936 г. Хотя тем самым подставлялся сам.

Впрочем, сперва-то казалось, что он отделался относительно легко. Лишился только кабинета на Лубянке с рычагами всемогущества. И другие оппозиционеры считали, что дело завершено, буря улеглась. Облегченно вздыхали. Бухарин, возвратившись из-за границы, отправился отдыхать на Памир. Казнь своих давних товарищей, Каменева и Зиновьева, он горячо приветствовал. Писал: «Это осиновый кол, самый настоящий, в могилу кровавого индюка, налитого спесью, которая привела его в фашистскую охранку». Под индюком подразумевался Троцкий. Как раз перед этим, в Париже, Бухарин выражал ему «большое уважение». Теперь же требовал от Сталина «выискать и выловить и уничтожить всю нечисть».

Правда, уже прозвучали показания против самого Бухарина, но его главные обвинители были уже мертвы. А на очной ставке с арестованным Сокольниковым Бухарин и Рыков сумели оправдаться. Сталин даже взял их под защиту от нападок. Говорил: «Комиссия… считает, что нельзя валить в одну кучу Бухарина и Рыкова с троцкистами и зиновьевцами». Но в январе 1937 г. открылся второй публичный процесс, так называемого «параллельного троцкистского центра». Перед судом предстали Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков, Муралов, Дробнис и др.

Справка — кто есть кто?

Радек Карл Бернгардович (Кароль Собельсон). Уроженец Австро-Венгрии. Член польской, австрийской, германской социал-демократических партий, был близок к Парвусу. Масон. Дезертировал из австрийской армии, сблизился с Лениным. В СССР — заведующий отделом внешних сношений ВЦИК, член коллегии наркомата иностранных дел, секретарь Коминтерна.

Справка — кто есть кто?

Сокольников, Григорий Яковлевич (Гирш Бриллиант). Из семьи купца первой гильдии. Закончил Сорбонну, жил во Франции и Швейцарии, в 1917 году вернулся на родину вместе с Лениным в «пломбированном вагоне». При советской власти руководил национализацией банков, нарком финансов. Подписал Брестский мир.

Снова выдвигались обвинения в шпионаже, подготовке переворота, вредительстве. Обвиняемые снова признавались. Пятаков сообщал: «Что касается войны, то и об этом Троцкий сообщил весьма отчетливо… В этой войне неминуемо поражение сталинского государства… Поражение в войне означает крушение сталинского режима, и именно поэтому Троцкий настаивает на создании ячеек, на расширении связей среди командного состава». Как видим, эти установки полностью соответствовали троцкистским документам. И вот тут-то всплыл разговор Радека и Бухарина в 1934 г., когда обсуждались планы троцкистов, их ставка на поражение СССР в войне