– Передай Орлову, что я растроган его признаниями до глубины души. Можешь по секрету даже сказать, что я прослезился. А еще передай мое категорическое требование – освободить Крячко от всей рутины и держать наготове. Пусть постепенно включают в операцию.

– Считайте, что передала. И считайте, что требование выполнено. Слово в слово, Орлов при мне отдал такой же приказ. Есть у меня ощущение, что вы с ним думаете одинаково. Нет?

– Я Петра знаю еще с тех времен, – задумчиво сказал Гуров, – когда носил капитанские погоны. Отношения у нас с ним тогда не совсем складывались.

– А теперь?

– А теперь, Катя, мы друзья. Много лет друзья. И ты права, думаем мы с ним похоже, потому и работать нам вместе легко. Понимаем друг друга с полуслова.

Липатов вез Гурова в первую школу, которая значилась у них в плане. Сыщик снова узнал много нового для себя в сфере предвыборных технологий, не переставая удивляться выдумке и образу мышления референта.

– Вы недооцениваете влияния школы, Лев Иванович, – объяснял Липатов. – Я далек от мысли, что современная школа каким-то образом воспитывает подрастающее поколение, но влияние, безусловно, есть. Только на родителей. Вы обратили внимание, что мы не собираемся с вами в центральные школы, гимназии и лицеи, где учатся обеспеченные дети из хороших семей. Мы запланировали окраинные, где масса неблагополучных детей, где много неполных семей, где пьющие отцы, а матери тащат на своих поникших плечах всю семью и кормят ее своими натруженными руками.

– И как же это ваше глубокомысленное умозаключение может повлиять на результаты выборов?

– Очень просто. Надо работать с директорами школ. Они проинструктируют учителей, а те проведут классные родительские собрания. Тут все дело в технологии и в психологии. Вот смотрите, вы умный человек с аналитическим складом ума, с хорошей памятью, человек, привыкший работать с большим количеством исходного материала. Если я начну вам поочередно рассказывать о пятерых достойных людях, то вы внимательно дослушаете до конца, будете добросовестно и привычно анализировать достоинства каждого, независимо от того, кого и в какой очередности я вам представлю. Ведь так?

– Наверное. И что же?

– А простой народ, забитый своими проблемами, не обладает вашим интеллектом. Он потеряет нить рассуждений в самом начале, скажем, на двадцатой минуте. Потом зрители утомятся и начнут ждать, когда мероприятие закончится. Понимаете, они перестанут слушать, запоминать, анализировать. Поэтому подход тут очень простой. Первым учитель на родительском собрании называет вас, ярко и эмоционально выписывая ваши достоинства. Вашу фамилию, имя и отчество он произнесет четко, с эмоциями и несколько раз. А об остальных скажет коротко, желательно скороговоркой и невнятно произнося их фамилии. Еще очень важно убедить этих мамашек прийти на выборы и проголосовать. А проголосуют они именно за вас, потому что в памяти только вы и сохранитесь, а остальных кандидатов они и не вспомнят. Вот что самое сложное – убедить прийти на выборы. И будьте уверены, что в подъездах, во дворах, на базаре они будут общаться с себе подобными и передадут все, что почерпнули на родительском собрании. А в памяти – только вы, вот и вся технология. Главное, никакого криминала. Ваша же задача – просто появиться в школах, потому что остальные кандидаты по ним тоже ездят.

И Гуров добросовестно отрабатывал мероприятия. Он произносил заученные слова перед педагогическими коллективами, перед родительскими активами, отвечал на вопросы, давал обещания и высказывал свое тщательно выверенное в каждом слове мнение. За этой монотонной работой незаметно пролетел день. И только к вечеру Гуров ощутил, что челюсть у него ворочается уже с трудом. Пожалуй, так долго он еще ни разу в жизни не разговаривал. Кате предстоял унылый вечер, потому что, по плану, Гуров должен был гулять с «дочерью», но он собирался гулять исключительно молча.

Гуров проявил достаточно упорства, чтобы избежать афиширования в предвыборной кампании своей «дочери». Собственно, и Катя своим поведением и демонстрацией своего характера и образа жизни помогла ему. Такую деваху выставлять напоказ перед избирателями было опасно. Но тем не менее в глазах своих работодателей Гуров должен выглядеть нормальным и адекватным отцом. Если уж она так неожиданно объявилась, то он должен проводить с ней время. Однако очень публичных мест, в виде ночных клубов или боулинга, они все же избегали. Там запросто могли оказаться люди из большой или малой политики, журналисты, и тогда кандидат в мэры, замеченный в обществе молодой девицы, стал бы объектом скандальной хроники. Избежать обвинений в связях с девушками, моложе его лет на двадцать, Гурову помогло бы только публичное признание отцовства.

Сегодня они с Катей собирались погулять, посидеть где-нибудь в маленьком кафе. Девушка вышла из дома с большим запасом времени. Делать ей было абсолютно нечего, и ее это очень раздражало. Катя думала, что практика с внедрением будет опасной, головокружительной операцией, что ей постоянно придется решать головоломные задачи, следить за преступниками и убегать от их слежки. И что же в результате? В результате она целыми днями слоняется по городу, изображая из себя взбалмошную испорченную девушку и передавая в обе стороны не слишком содержательные сообщения. Даже образ легендарного полковника Гурова, о котором Катя много раз слышала, стал меркнуть в ее глазах.

Сейчас она вышла из «своей» квартиры и отправилась неторопливым шагом через сквер к месту, где они договорились встретиться с «отцом». Настроение было препоганым, несмотря на то что не далее как вчера Катя сама убеждала Гурова, что все идет нормально, что генерал Орлов держит руку на пульсе и что вот-вот они выйдут на настоящих преступников.

– Катюха-а! – раздался вдруг голос Олега, последнего заводного хохмача-ухажера. Катя обернулась, одарив высокого светловолосого парня угрюмым и недовольным взглядом. Однако это не остановило его. – Привет! Ты чего трубу не берешь? Я тебе звоню, звоню…

– Раз не беру, значит, не хочу ни с кем разговаривать, – отрезала девушка и, повернувшись, прибавила шагу.

– Ты чего? – удивился Олег, оглядываясь по сторонам. – Обиделась на что-нибудь?

– Отстань, – буркнула девушка. – Я сегодня не в настроении.

Парень продолжал идти рядом, старательно делая вид, что не обращает внимание на настроение Кати, и болтая всякую ерунду. Девушка придумывала в уме сложное и оскорбительное замечание в его адрес, с помощью которого ей удалось бы избавиться от общества надоевшего ухажера. Аллея была безлюдная, с редкими низкими фонарями позади некоторых лавочек. Бурно разросшийся кустарник изредка пропускал свет фар проезжавших мимо машин, да где-то рядом из кафе бубнил последний итальянский шлягер.

– Катька! – Олег вдруг схватил девушку под руку и остановил посреди аллеи, ткнув пальцем куда-то в небо. – Смотри, как красиво!

Катя раздраженно попыталась высвободить руку, но все-таки машинально взглянула вверх. Скорее, не из интереса и ожидания увидеть нечто действительно прекрасное, а для того, чтобы воспользоваться увиденным для уничижительных замечаний в адрес Олега. Кроме навязчивости от своего ухажера, она ничего дурного сейчас не ожидала. Но все-таки сказались годы учебы в милицейском вузе. Когда чья-то крепкая рука обхватила ее горло – кстати, неумело, – Катя успела ощутить где-то совсем рядом запах эфира.